Хищный инстинкт
Шрифт:
– Почему ты не запретил главе мной управлять?
Я попыталась скинуть с себя его тяжелую голову, но она не сдвигалась ни на миллиметр.
– Крису нужно было спустить пар, он, по сути, хороший парень, как и я несущий на плечах слишком много обязанностей. Ему очень хотелось подраться, Эфа, просто сбросить напряжение. А я не мог вампиру позволить раскатать меня в секунды и решить, что примархи - не равная ему сила. А тебе бы он ничего не сделал в силу внутренней своей природы. Он еще человек... Тадеус, Генрих, Маури - они не люди. Даже Кин-Кин уже не человек, я не
Не в силах дальше слушать воспевания урода, который управлял мной как куклой, я вспылила:
– Ты в одиночку чуть не сравнял с землей Белое Гнездо в Варнвилле, Генрих сутки не мог встать с постели. Почему же...
– Я без волка, Эфа, - глухо сказал он.
И было столько тоски и растерянности в голосе. Никогда я не слышала даже тени похожей неуверенности от Корнуэлла. В любую секунду в течение всего нашего знакомства я знала - он надежен как скальная гряда, и столь же непоколебим.
– Без волка?
– я погладила по густым, чуть вьющимся темным волосам. У самой шеи они собирались в отчетливые кольца, которые можно было обернуть вокруг пальца.
– Мой волк не нынешние звери, он был рожден сражаться и побеждать с конкретным врагом. Биться против вампиров. А сейчас, заноза, он не знает, что делать - я его практически перестал слышать, как камень в груди, недвижим и не отзывается.
Может ли Корнуэлл долго продержаться без своего второго я, не знаю. Но мне он дорог был весь, вместе с хищником, вредным и эгоистичным, но моим. С трудом завоеванным, между прочим, я же помню восхищение в горящих желтых глазах.
– Ну-ка, отодвинься, - попросила я оборотня.
Подняв голову, Корнуэлл посмотрел на меня. Я улыбнулась, погладив его по вскинувшейся упрямой черной брови, поднялась с кровати и, пощелкав пальцами, влила магию, включая артефакт очищения от запахов. Здесь, в Белом Крыле хорошая чистка будет нелегка, но я постараюсь создать самую лучшую обстановку для призыва спрятавшейся звериной ипостаси. Ха, прятаться он будет.
Глава 31. Мы со Зверем - все еще с разговорами
Уговорить родителей отпустить меня в театр или в гости к подруге - целое искусство. У моей матушки, например, настроение и вкусы могу поменяться в течение одного дня несколько раз, а батюшка подозрителен беспредельно и давно выработал привычку на первое же слово отвечать категоричным нет.
«Папа»
«Нет!»
Поэтому я всегда предпочитала хорошо подготовиться к любому важному разговору.
– Корнуэлл, а что волк любит?
Некоторое время оборотень удивленно смотрел на меня, потом задумался.
– Ему нравится, когда его хвалят. Любит приходить на помощь, быть лучшим. Горазд поохотиться и подраться.
Вот это набор. Но, пожалуй, часть требований я все же смогу осилить. Шагнув к подиуму, я неудачно подвернула ногу и могла бы упасть, если бы меня не подхватил мгновенно подскочивший оборотень. Да и, положа руку на сердце, падала я неспешно. Что-что, а реально упасть ниц с грохотом в мои планы не входило.
– Устала сегодня, - наивно сообщила
Глаза Корнуэлла блеснули, и широкая ухмылка появилась на лице. Я скинула с плеч шаль и сообщила:
– Всегда хотела погладить твоего серого партнера по шерсти, полюбоваться. Я же видела его всего разок, но до сих пор в восторге.
– Прямо-таки в восторге?
– искусственно удивленно переспросил Корнуэлл. Н-да, наивность оборотень изображать совсем не умеет.
– В восхищении!
– подтвердила я и подергала жемчужную пуговку на лифе. Игра меня начала увлекать.
– Когда ты смотришь на меня желтыми волчьими глаза...
– Давай помогу, - в нетерпении заявил Корнуэлл, он опустился на подиум вместе со мной, усадил к себе на колени и начал расстегивать на мне крохотные пуговки.
– Продолжай, говори, что там про желтые глаза?
– Я давно их не видела, а мне сейчас очень тяжело, - после этих слов я забыла, что пытаюсь вызвать зверя и начала жаловаться по-настоящему, - ты представляешь, я этому гаду помогала сиром стать, а он мне ни с того, ни с сего - кровищей в лицо. А глава вампиров мной помыкал, командовал, я ведь слова сказать не могла. И никто мне, горемычной, не помог. Вот если бы волк был... он всегда мне на помощь приходил.
– Да-да, - подтвердил Корнуэлл, открывая полы ночной рубашки, аккуратно просовывая палец в ворот и поглаживая нежную кожу.
– А тебе вообще моя грудь не нравится, - приуныла я. И легко шлепнула по шаловливой руке.
– У тебя прекрасная грудь, и мне и волку она сразу понравилась, Эфа. Но не мог же я это сказать в первый день знакомства.
– Гадости ты смог сказать, - склочно парировала я и шлепнула по второй руке, не менее ловко пытавшейся проникнуть мне за шиворот на место товарки.
На дне серых глаз мелькнул еле заметный желтый блик. Уже прислушивающийся к разговору волк, присоединился к своему второму Я, недовольно поднял верхнюю губу и показал зубы зарвавшейся подруге. Меня схватили, крепко прижали к себе, не давая двинуть руками, а торжествующий Корнуэлл полез за шиворот и нежно ущипнул тут же затвердевшую вершинку.
– Я без ума от них.
– Еще, - прошептала я. Игра закончилось, я слишком увлеклась сама и теперь глубоко вдыхала взвившийся вокруг нас запах хвои, спутанной лесной травы и летнего дождя.
Он обвел пальцем бесстыдно ноющий сосок и ущипнул еще раз, вызвав болезненно сладкий спазм внизу живота.
– Мало, - простонала я, - неужели ты не можешь сильнее?
И, наклонившись, со всей силы прикусила кожу на сгибе плеча и шеи. Греховный аромат ударил в ноздри, Корнуэлл накрыл мою грудь ладонью, сжал крепко сосок и зарычал.
С моих плеч стянули ночнушку, обнажая до талии, лаская и оберегая. Мужские ладони рассказывали мне как я прекрасна, как великолепны мои острые девичьи груди, как туги и зовущи розовые острые соски. Одежда мешала, и я дергала ее на мужчине, не в силах справиться наощупь. Сама я была занята попытками поцелуя в шейную ямочку, но мне злостно мешала его ужасно неудобная сорочка.