Хитмейкер. Последний музыкальный магнат
Шрифт:
До него было просто не достучаться. Микки Шульхоф, представитель Sony в США, пытался назначать ему встречи, чтобы разобраться в ситуации. Уолтер орал на него и дразнил, называя Микля-Пикля… он вообще любил всем придумывать прозвища, которые звучали как на идише. Иногда рядом с ним мне казалось, что я слушаю выступление еврейского комика Джеки Мэсона, который сильно перебрал крэка. Но когда он посылал ко всем чертям Миклю-Пиклю, это вовсе не выглядело смешным. Можете себе представить, как Микки это принял? Уолтер не просто отрицал наличие проблем – ему явно было уже на все наплевать.
Через
К этому моменту я уже старался держаться от Уолтера подальше. В противном случае я только попал бы в неприятности. Уолтер разозлил такое количество влиятельных людей, что потайное желание избавиться от него было почти всеобщим. Одновременно выводить из себя окружение Майкла Джексона, внушать отвращение менеджеру Брюса Спрингстина, унижать Аллена Грабмена, преследовать Стива Росса… да еще и строить заговоры против Дэвида Геффена! Это было все равно что потрясать кулаками перед цунами.
Шульхоф сообщил мне, что в сентябре Ога прибудет в Нью-Йорк для решения деловых вопросов, и было нетрудно догадаться, что должно произойти. Когда решающий день настал, все в офисе затаили дыхание. Казалось, что вся компания внезапно прекратила работу…
Микки уже сказал руководству, что нужно «что-то» менять. Но когда меня вызвали к ним, Ога подошел к проблеме очень тщательно. Он расспросил меня обо всех обвинениях в адрес Уолтера, выясняя, справедливы ли они и правда ли компания буксует на месте. Потом Ога и Микки пригласили всех остальных членов моей команды и стали на разные лады задавать им один и тот же вопрос:
– Вы можете в настоящих условиях продолжать работу? Что вообще происходит с компанией?!
Все мои коллеги подтвердили, что дело стоит.
Уолтера пригласили на встречу с Огой где-то после часа подобных расспросов. Господин Норио позже вышел из кабинета с очень торжественным видом, как будто он посещал похороны лучшего друга. На следующий день они с Шульхофом снова вызвали меня и мою команду к себе.
Нас в той комнате было человек шесть.
– С великой грустью я говорю вам это, – начал Ога. – Случилась очень-очень ужасная вещь. Мне пришлось сказать человеку, с которым я дружил больше двадцати лет, что он больше не работает на эту компанию. – Тут он глубоко вздохнул и продолжил: – Мне очень нравится Уолтер и всегда нравился. Но Sony – не моя личная корпорация. У меня есть обязательства и перед акционерами.
Чтобы сказать все это, Оге потребовалось не больше минуты. Он замолчал, и все сразу ощутили неловкость ситуации. Он не покинул кабинет сам, но и нас уйти тоже не попросил – просто молча сидел и ждал. В конце концов мы с коллегами переглянулись, встали и вышли.
По поводу увольнения Уолтера в прессе было много шума. Это даже назвали «дворцовым переворотом». Вся та история
Разумеется, во всем обвинили меня – к таким вещам постепенно привыкаешь, понимаешь, как все происходит. Когда по кому-то приходится удар, то в первую очередь подозревают ближайшее окружение. Особенно если там есть кто-то с итальянской фамилией, что само по себе может стать материалом для заголовков.
Токийский офис Sony был поражен реакцией журналистов, и там не знали, что им делать. Так что Ога просто немедленно назначил Микки Шульхофа на пост, который занимал в корпорации Уолтер. Вся эта безумная ситуация здорово напугала японцев, и теперь нужно было стабилизировать ситуацию.
Конечно, я ужасно переживал из-за случившегося с Уолтером. Но я решительно ничего, ничего, ничего, ничего не мог с этим поделать. В конце вопрос свелся к выбору – или он, или мы все. А я лишь хотел, чтобы компания работала дальше.
Те люди в музыкальной индустрии, кто запомнил только заголовки тогдашних газет, понятия не имеют о том, что в действительности тогда произошло. Самый простой и самый грустный ответ таков: Уолтер Етникофф погубил себя сам.
Мэл Ильберман
Позвольте кое-что вам сказать. Уолтер Етникофф был выдающимся человеком. Немногим хватило бы ума и духу для того, чтобы позвать к себе Томми. Если бы Уолтер работал не на японскую компанию, то такое вообще могло бы и не произойти. Обычно такие должности, как у Томми, не дают тем, у кого нет никакого опыта в управлении крупной компанией. Но Уолтер интуитивно понял, что Томми сможет справиться.
Уолтер был чудесным парнем. У него просто были… закидоны. Они-то и осложняли его жизнь, причинив ему в итоге массу проблем.
Джон Ландау
У нас с Уолтером были очень сложные взаимоотношения. Мы работали вместе четырнадцать лет, и первые двенадцать из них дела шли очень, очень хорошо. Но в последние два года все стало так скверно, что я никому не пожелаю такое пережить.
Шэрон Осборн
В том, что касалось музыки, Уолтер Етникофф был полным невеждой. Он просто охотился на звезд и относился к артистам так, как будто они и не люди вовсе, а его имущество. Сверх того, он был еще и женоненавистником.
Етникофф употреблял больше наркотиков, чем любой музыкант, с которым я когда-либо работала. В этом смысле на его фоне даже Оззи смотрелся бледно.
Зато Томми хватило ума не связываться с этой дрянью. Когда он возглавил Sony, он был единственным корпоративным администратором, которому было не наплевать на музыку и артистов. Томми даже начал с того, что велел притащить к себе в кабинет… рояль. У прочих боссов были в чести калькуляторы, но не у него – он предпочитал этот рояль.