Хитник
Шрифт:
– Укуреный он, что ли? – вполголоса спросил Глеб у Федула, входя в дом. Гном хихикнул:
– Хе! Как раз сейчас Нифонт в самом своём нормальном состоянии. Ты его под реальным кайфом не видел: по слабому приходу начинает говорить нормальным человеческим языком, а по серьёзному – прям-таки вселенским ди-джеем становится, честное слово! Иногда как понесёт рэпом на древних языках, хрен поймёшь, о чём болтает… смотри, дверь закрыть не забудь! – Глеб послушно захлопнул за собой железную плиту, сухо лязгнувшую автоматическим замком.
Внутри дом ангела Нифонта выглядел как заурядная торговая лавка: упаковочные коробки вдоль кирпичных неоштукатуренных стен, с невнятной самодельной маркировкой на картонных боках; лампы дневного света на потолке – басовито гудящие, пыльные – и, разумеется, прилавок с высокими стеллажами позади. Стеллажи были забиты всяческим хламом, Глеб и приглядываться не стал, каким, – понятно, ворованным.
Возле коробок стояла пара табуретов, но Нифонт, игнорируя их, присел на край прилавка, закинул ногу на ногу:
– Теперь о деле, господа: мне времени в обрез до вечера осталось, – ангел вынул из нагрудного кармана папиросу, прикурил от спички. – Клиенты подойдут с хабаром… с товаром то есть, что должны не чванясь дёшево отдать по минимальной, бросовой цене. Я не могу отставить эту сделку, – Нифонт разогнал ладонью дым. Глеб принюхался, отметил, что пахнет вовсе не табаком и принялся ждать, когда ангел начнёт обещанно говорить «нормальным человеческим языком».
– Слышь, брателло Нифонт, тут вот какая проблема, – гном, не задерживаясь на деталях, приступил к бойкому рассказу о случившемся с Хитником. Глеб согласно кивал в нужных местах, подтверждая правоту Федула, но глебовы подтверждения мало интересовали Нифонта: полуприкрыв глаза, ангел внимательно слушал повествование, изредка потягивая папиросу.
– …В общем, остался нынче Хитник без башки, – подвёл итог своей пламенной речи гном. – Хотя временно обитает в голове у этого обычника, – Федул ткнул пальцем в сторону Глеба. – Ты, Нифонт, всегда в курсе всех бандюковских новостей. Поможешь, а? – гном облизал пересохшие губы, прокашлялся.
– На, возьми, – Нифонт перегнулся через прилавок, выудил оттуда баночку пива, сунул в руки гному. – Тёплое, но сойдёт. – Судя по отрывистым репликам, ангел уже поймал «слабый приход».
– Благодетель, – расплылся в улыбке гном, раскупоривая банку; Глеб с завистью сглотнул, но промолчал – не время и не место клянчить пиво.
– Хитник, говоришь? – задумчиво сказал ангел, вставая с прилавка. – Сейчас посмотрим, какой он Хитник, – Нифонт шагнул к Глебу, поднёс ладони к его вискам, зажмурился, что-то шепча на незнакомом парню языке.
В голове у Глеба неожиданно и приятно зашумело: всё стало необременительным, малозначимым – невесть откуда накатило ощущение лёгкости и абсолютно необъяснимой щенячьей радости.
– Что, повело? – участливо поинтересовался Хитник. – Взаимная связь, ничего не поделаешь! Ты сейчас с Нифонтом ментально соединился, так что придётся немного потерпеть его… ээ… весёлое состояние.
– Сколько угодно потерплю, – ватным языком произнёс Глеб и глупо захихикал.
Нифонт задал вопрос – не вслух, молча, но Глеб тот вопрос услышал, услышал и Хитник: между ангелом и хаком тут же завязался быстрый диалог. Собеседники говорили вроде бы понятные слова, но общий смысл сказанного до Глеба не доходил, проскальзывал мимо; в памяти оставались лишь кой-какие ничего не значащие обрывки разговора:
– …По треугольнику катил, гора из башни?
– Зачем же по треугольнику: кинул в шахту свет, откупорилась на раз.
– …В серебро надо было, не таясь и дробно.
– Нефиг-нефиг, у теоремы два края, третий был надкусан!
– …Уфолог трамвайный, кто ж тебя загибал луной шуршать?!
– Ха! У беззубых свои каналы – сумей-ка пепел навскидку раскрасить…
У Глеба вдруг разболелась голова, он пошатнулся; ангел подхватил парня под руку, торопливо сказал вслух:
– Чики-чики! – и, подцепив ногой ближний табурет, пододвинул его под осевшего Глеба.
– Чики-чики, – запоздало ответил Хитник.
Федул, потягивая пиво, молча смотрел на происходящее – ждал, когда ему объяснят, что произошло. И какие будут последствия.
– Действительно, Хитник, – задумчиво сообщил Нифонт, возвращаясь к прилавку и устраиваясь на нём. – Хакнутый мастер-хак, гм, забавно, ничего не скажешь… Доменталился наш Хитник, домозгоковырялся! Впрочем, не он первый, не он последний – помню, был похожий случай, недавно, лет пятьсот тому назад. Я в те времена в Италии промышлял – весёлая страна, весёлые времена! И познакомился там с одним приезжим французом, лекарем-обычником. Он, гад, неявным хаком оказался, прирождённым, причём и сам о том не знал… такое редко, но бывает. Как же его звали-то?… А, вспомнил – Мишель де Нотр Дам! Хороший человек, свойский, даром что обычник… Так чего тот Мишель отчебучил: надрались мы с ним как-то по случаю, знатно надрались – я, между прочим, именно с тех пор спиртное и не употребляю – и заспорили о будущем, о том, что нас всех ждёт. Ну, слово за слово, не сошлись мы во мнениях. И поволок я тогда Мишеля к известной прорицательнице, дипломированной пифии из города Дельфы, что по Италии гастролировала; в закрытую от обычников часть города поволок… блин, совсем от пьянки разум потерял, кретин! Короче, притащил гражданина де Нотр Дама в разъездной филиал Дельфийского оракула, мол, вот тебе дипломированная провидица, которая всё наперёд знает, общайся! Они и пообщались, мда-а… Хакнул её Мишель спьяну на раз, сам того не желая, пифия и мявкнуть не успела – да и то, кто ж мог подобное от какого-то обычника ожидать, тьфу ты!… И даже не копию психоматрицы снял, а попросту всю её сущность в себя перекачал. Нечаянно, под настроение.
Повезло нам, что свидетелей поблизости не случилось, а то был бы Мишелю полный каюк с промыванием мозгов и возвращением в младенческое психосостояние. Ну и мне вломили бы на полную катушку, а как же! За организацию и содействие.
В общем, попёрло с тех пор Мишелю: и будущее предвидеть научился, и знаменитым стал… опять же, деньжата серьёзные завелись. Одно только хреново – та пифия крайне гнусной бабой оказалась, до самой мишелевой кончины пилила и пилила бедолагу, мол, гад-сволочь-мерзавец, все мои лучшие годы на тебя потрачены, чтоб ты сдох… и так далее и тому подобное. Ничуть не хуже какой жены-стервы! Только с женой, хе-хе, развестись можно, а вот как развестись с намертво внедрённой в сознание психоматрицей? Вопрос, вопрос…
– Мишель – это который Нострадамус? – вяло поинтересовался Глеб, потирая виски: конопляная эйфория исчезла, едва Нифонт убрал руки от его головы; взамен пришла неприятная усталость и заныло в желудке. Как сказал бы сведущий гном Федул: «малый отходняк накатил».
– Он самый, – кивнул ангел. – Творческий псевдоним, так сказать… Ну-с, вернёмся к нашим баранам, то есть к Хитнику и его утерянной голове. Знаете ли вы, господа уважаемые, какую – хе-хе, извините за каламбур! – головную боль устроил наш мастер-хак магу Савелию и «Творцам идей»? Нет, не знаете? – Федул и Глеб переглянулись, недоумённо пожали плечами; Хитник с досадой крякнул.