Хитник
Шрифт:
– Где-то около года тому назад пошли слухи, что между Савелием и «Творцами идей» не то что чёрная кошка пробежала – чёрная горгулья пролетела! В чём дело, почему и отчего оно случилось, никто понятия не имел. Правда, поговаривали, что конфликт произошёл из-за некого колдовского артефакта таинственного происхождения… Что, мол, обе стороны крайне заинтересованы в обладании тем артефактом и поэтому между многочисленными сподвижниками-учениками Савелия и «Творцами идей» всё время идут стычки и разборки. А сам артефакт чуть ли не ежедневно переходит из рук в руки… что-то вроде переходящего спортивного приза, несомненно, – ангел кашлянул, достал из нагрудного кармана очередную
– Прям-таки Чикаго тридцатых годов, – поддакнул Глеб. – Сухой закон и раздел зон влияния… Мафия, одно слово.
– Вроде того, – охотно согласился Нифонт, мечтательно щурясь, – эх и весёлое было времечко! Уж я-то знаю, о чём говорю, сам в тех событиях, хе-хе, участвовал… Сторонним наблюдателем, разумеется, – спохватился ангел, – не более, – Глеб и Федул понимающе переглянулись.
– Короче, – ушёл от щекотливой темы ангел, – борьба за артефакт приняла такой размах, что едва не привела к небольшой войне в пределах магической части города… ну, ты, Федул, должен помнить, как несколько месяцев тому назад имперский Наместник объявил о введении чрезвычайного положения – с запретом появления на улицах с шести вечера до восьми утра. Под страхом немедленного ареста и бессрочного заархивирования.
– Должен, – кивнул гном. – Но не помню. Я, видишь ли, тогда в загу… ээ… срочной работой был занят, далеко отсюда, – Федул не глядя махнул рукой в сторону картонных ящиков. – Где-то в тех краях трудился, ага. У кого-то.
– А у вас что, взаправду империя? – удивился Глеб. – Надо же! Вот так живёшь себе в развитом демократическом государстве, ни о чём эдаком и не подозреваешь, а у тебя рядом, можно сказать под боком, настоящая империя приютилась… – гном и ангел, на миг остолбенев от услышанного, в один голос расхохотались.
– Ну ты, брателло, даёшь, – утирая кулаком выступившие от смеха слёзы, просипел гном. – Артист, типичный артист! Комик, гы-гы… Юморист-самоучка, эть как отчебучил!
– А чего я такого сказал? – озаботился Глеб; ангел успокаивающе похлопал парня по плечу рукой, сказал добродушно:
– Ничего-ничего, бывает! Эх, молодость да глупость, прекрасная пора… Ещё неизвестно, кто у кого под боком, хе-хе, ютится! Спасибо, повеселил. Молодец.
– Дальше, дальше-то что? – изнывая от нетерпения, воскликнул Хитник. Нифонт, словно услышав его вопрос, продолжил рассказ:
– Дальше было ещё любопытнее: чрезвычайное положение отменили через два дня, а Савелий и «Творцы идей», по слухам, неожиданно заключили перемирие.
– Это почему же? – заинтересовался Федул, между делом доставая из кармана пистолетный кастет, полюбоваться: очень уж ему та боевая игрушка понравилась. – Решили вместе артефактом попользоваться? Что ж, хороший вариант… Всё ж лучше, чем кровушку друг дружке пускать! Мир, пиво, накрытая поляна и всякое разное, соответственное, – он любовно погладил водочный пистолет, надел его на руку. – Я, как и любой другой эльф, категорически поддерживаю такое решение! Потому что мы, дети вечнозелёных лесов, по определению добрый и неукротимо приветливый народ, славящийся яростным миролюбием… Да мы за мирные отношения вообще кому хочешь глотку перегрызём, в землю вобьем, кишки наружу выпустим! – Федул, в порыве миролюбивой ярости, направил коротенький ствол в сторону прилавочных стеллажей и со всей дури щёлкнул курком. За стеллажами, по ту сторону кирпичной стены, что-то грузно упало; нетрезвый мужской голос с чувством затянул: «На речке, на речке, на том бережочке, мыла Марусенька белые ножки…» – песня оборвалась, стало тихо. Гном, выпучив глаза, в немом изумлении уставился на стену.
– Вот даёт! – восхитился мастер-хак, – за что и люблю друга Федула – за его простоту и непосредственность. Ей-ей, славный малый! Кретин редкостный.
– Эта… чего оно было-то? – только и выдавил из себя гном; Глеб невольно хихикнул и тут же принял строгий вид. Будто и не слышал ничего.
– Спрячь свою колдовскую цацку, пока я тебе голову не оторвал, миролюбивый ты наш, – неласковым голосом посоветовал Нифонт, – будешь тогда как Хитник! Не посмотрю на наши приятельские отношения и оторву, – судя по бешеному взгляду, ангел ничуть не шутил.
– А… э… – гном поспешно убрал кастет в карман.
– Если ты, не приведи случай, грохнул моего клиента, – с нажимом сказал Нифонт, – то стоимость непроданного товара и неустойку по сорванной сделке я с тебя возьму. Год без штанов ходить будешь! Понял?
– Ну, дык, – расстроился гном. Ангел скользнул в малозаметную дверь между стеллажами, секунд десять его не было, после Нифонт вернулся назад, чем-то явно озадаченный и удивлённый.
– Что клиент? – робко полюбопытствовал гном.
– Спит, – коротко ответил ангел. – И коньяком от него за милю несёт… Клиент, между прочим, денежный, солидный, из западной воровской гильдии. Приехал очень и очень инкогнито, кой чего для своего ремесла прикупить, по списку… я даже направление флюгера не стал изменять, чтоб не привлекать внимания. На основном складе человека оставил, пусть выбирает не торопясь, сам решает, что ему конкретно нужно! А ты взял да и уложил важного покупателя, дурья твоя башка… Больше так не делай, нехорошо получилось.
– Не буду, – клятвенно пообещал гном. – У тебя в доме – никогда!
– Главное, живой остался, – успокоился Нифонт. – Пивом, как проснётся, похмелю, а произошедшее спишу на внезапную магнитную бурю. Ладно, проехали… Итак, на чём я остановился?
– На перемирии, – кротко подсказал Глеб.
– Ах да, – вспомнил ангел. – Верно. Заключили перемирие и, похоже, неспроста… Как я соображаю, потеряли они свой артефакт, довоевались. Принялись разыскивать пропажу совместными усилиями, а для начала всё «дно», весь криминальный мир перетряхнули: мой дом, например, за пару месяцев раз пятьдесят обыскивали, я уже устал товар на место укладывать. И, главное, никто ни слова – что именно ищут, зачем… Сказали б, так я, может, им с радостью помог, лишь бы отстали: осточертели мне те ежедневные обыски дальше некуда, всю работу перегадили… А особенно надоело то, что после каждого обыска мне в глаза мозгостирателем сверкали! Память, гады, меморили. Ха, как будто ангелы могут что-нибудь забыть – дилетанты, право… У меня от тех вспышек лишь конъюнктивит и насморк начался, весь в слезах да соплях ходил… Вот же уроды, – Нифонт, нервничая, достал папиросу и закурил.
– Про артефакт мне всё понятно, – угрюмо сказал Хитник. – Это они из-за моей головы передрались. Да что ж я такое важное спёр-то вместе с психоматрицей Савелия? Такое, из-за чего могущественные колдуны между собой реальную войну устроили, лишь бы мою сущность в конце концов заполучить, а?! – вопрос был риторический и ответа не требовал. Пока что не требовал.
– Но это ещё не всё, – выдержав драматическую паузу и пару раз основательно затянувшись дымом, наконец молвил ангел. – Ты, Хитник, не поверишь, но позавчера я держал твою голову в руках.