Хитрая злая лиса

Марс Остин

— Не знаю, вредит ли эта штука тебе, но мне, по-моему, да.

— Серьёзно? — она осмотрела его внимательнее, но по задумчивому лицу и фигуре-шару было ничего не понятно, она даже не видела, как он дышит, рубашка-шар скрывала всё. Фредди кивнул:

— У меня странные ощущения, как будто что-то не так, но я не понимаю, что. Если бы я не знал точно про эксперимент, я бы подумал, что меня отравили, я обычно все непонятные ощущения списываю на яд. Но если точно не яд, тогда, может быть, какая-то болезнь.

— Что конкретно ты чувствуешь?

— Да в том и проблема, что ничего конкретного. Это не боль, и не... не знаю. Это

как будто тревога, или нервное раздражение, как будто что-то сильно не так, и это бесит, но я не вижу, что. У меня так суставы иногда перед бурей болят, но сейчас не суставы, а как будто я весь, и даже за пределами тела, как будто у меня есть ещё какие-то конечности, которых я не вижу, и вот они ноют на погоду. И они очень большие. Я слышал, иногда у калек отрезанные конечности болят так, как будто они есть. И это проблема, потому что их не вылечить, их же нету. А у меня как будто не было никогда, но сейчас болит. Точнее, не болит, а... вот это вот делает. Хочется побить себя, чтобы непонятные ощущения стали понятными.

Вера смотрела на него, он смотрел в пространство, вытирал ладони о колени, потом стал тереть сильнее, потом стал чесать колено ногтями, сильнее и сильнее. Вера поморщилась:

— Сними эту хрень, хватит над собой издеваться. Это не твоя работа, пусть эксперименты ставят те гении, которые это изобрели.

Шут медленно качнул головой:

— У меня много секретов, Вера. И они не мои, поэтому я обязан их защищать любой ценой.

— Ну на балу же мы виделись, было у тебя желание выложить мне секреты?

Он задумался и усмехнулся, опять с силой переплетая пальцы:

— Вообще, если совсем честно, я удивился, что рассказал тебе про Бутика и его слепоту, и как Шен это решил. Это не то, что следует рассказывать даме во время танца. Но и не тайна за семью печатями, конечно. Ладно, будем считать, что этот эксперимент закончился, и начнём второй. — Он бросил амулет на стол, подальше, Вера ощутила мягкую тёплую волну, как будто долго сидела в неудобной позе, а потом села в удобную. Шут выглядел невероятно довольным, резко встал, поднял руки и простонал: — Как хорошо-то, великие боги! Не пугайся, у меня такая разминка, — резко наклонился и поставил ладони на пол, а потом так же резко поднял ноги через стороны вверх, застывая в стойке на руках и вытягиваясь ногами к потолку на пределе сил, с ощутимым удовольствием. Потом оттолкнулся руками, слегка подпрыгнув, и приземлился обратно на ноги, стал делать наклоны и махи руками, так мощно, что воздух гудел, Вера смотрела с наслаждением, потому что это доставляло невероятное наслаждение Фредди, у него действительно как будто всё затекло, а теперь возвращалось в норму.

«Интересно, а как ребята за столом себя чувствовали? Не был ли Двейн мрачным из-за того, что ему было больно от амулета? А Кайрис? А... министр? Надеюсь, он его сразу снял, как только телепортировался отсюда.»

Не ощущать сидящих рядом людей было не только обидно, но и непонятно — она привыкла всегда знать, как себя чувствует собеседник, как он реагирует, что ему нужно. Фредди сейчас был нужен гимнастический комплекс, судя по всему — он взял два стула, поставил по бокам от себя, и отжимался от них, как от брусьев, тихо смеясь и поглядывая на Веру:

— Выглядишь так, как будто хочешь присоединиться.

— Есть немного, — улыбнулась Вера, — очень уж вкусно ты это делаешь. Не надо

объяснять, я вижу, что тебе хорошо, и что тебе это сейчас нужно. Я не понимаю, почему. Что с этими амулетами не так и для чего их вообще сделали такими кривыми?

Фредди оттолкнулся от стульев и стал ровно, изобразил комичную бодрую стойку с рукой на круглом боку и второй рукой в небесах, отвёл в сторону жёлтенькую ножку, вытянув носочек, и заявил:

А и любись они конями,

И провались они в звезду!

Мы здесь, и, строго между нами:

Я жду.

Он тут же изобразил позу выжидательного нависания над сидящей Верой, она тихо рассмеялась и смущённо спросила:

— Чего ты ждёшь?

— Шуток. Юмора. Книга весёлая, хотя я ничего не понял, но меня больше малая форма интересует. Почитай мне стихи, желательно, лучшие в мире. И смешные. Мне надо, или я лопну. А может быть, меня выгонят, и мы больше не увидимся.

— Момэнт, — подняла ладонь Вера, открыла свою папку со стихами, стала выбирать из Губермана, но пришла к выводу, что смешного там мало, а почему-то грустно и иронично, иногда даже зло. Открыла другой файл, стала выбирать из стишков-пирожков из интернета, но там были всякие отсылочки к другим мемасам, которые невовлечённому пришлось бы объяснять, поэтому она листала слишком долго, шут не выдержал и запрыгал на месте:

— Ну давай уже хоть что-нибудь! Или я сам начну.

— Жги, — кивнула Вера, не отрываясь от экрана, шут опять встал в позу, постоял и опустил руку, возмущённо сказал:

— Ты даже не смотришь!

Вера тут же убрала телефон и ответственно уставилась на Фредди, он рассмеялся и перестал изображать клоуна, сел на свой стул и сказал почти серьёзным тоном:

— Я во время твоей дуэли столько заметочек набросал, доработаю, будут шедевры. На Малом Осеннем покажу, но перед этим тебе покажу, чтобы без обид, я не хочу наживать врага в твоём лице. Обычно меня не волнуют такие вещи, но ты — особый случай. Кто тебя научил делать этот удар ногой с разворота, которым ты бедной девочке череп расколола?

Вера поморщилась:

— Эта «бедная девочка» берега потеряла, таких охреневших надо бить, с ними разговаривать по-хорошему бесполезно, я честно пыталась, но она не оценила. Ты бы слышал, каким тоном она с министром разговаривала, ты бы сам ей прописать захотел.

— С каким министром?

Вера посмотрела на него с намёком, что кое-кто здесь тугой, Фредди улыбнулся во все зубы и довольным до безобразия тоном протянул:

— Георг уже всему миру рассказал, как ты на балу Шена присвоила. Он обожает такие оговорочки, говорит, они раскрывают глубины души в обход логических барьеров приличия.

Вера закрыла глаза и отвернулась, развеселив шута ещё больше, он захихикал как старушка, которая ещё в яслях видела, кто тут тили-тили-тесто, и вот они наконец-то выросли, поженились и подтвердили её мудрость.

— Это он тебя научил этот удар делать?

— Нет, Эрик.

— Кто это?

— Боец его отдела, один из лучших.

— Да ладно? — шут так искренне удивился, что Вера посмотрела на него, ничего не поняла и уточнила:

— В чём дело?

— Ты не знаешь, серьёзно? — Фредди всё сильнее округлял глаза, Вера качнула головой, уже предчувствуя очередную подставу и начиная злиться, Фредди понизил голос и с улыбочкой сказал, как тайну: — Это Шенова короночка, он этим ударом заканчивает абсолютно все свои бои.