Хитросплетение судеб
Шрифт:
— Капитан… Ваша семья, кажется, ждет ребенка?
— Да, сэр.
— Это будет мальчик.
— Благодарю вас, сэр!!!
Офицер отсалютовал и покинул дом. К двум часам он вернулся, и мы отправились во дворец.
Ее Величество Елизавета I приняла меня в своих личных апартаментах. Строгий, оценивающий взгляд, затем небольшая усмешка.
— Я наслышана о вас, сэр. Вряд ли вы согласитесь целовать руку королеве, но, возможно, не откажете в этом даме, — с улыбкой произнесла дочь Генриха VIII по-французски, протягивая мне руку.
Нужно ли говорить, что я был немедленно покорен? В этой женщине сочетались мудрость, проницательность,
— Ваше Величество с порога начинает вить из меня веревки, — после этих слов, сказанных на английском, оставалось только склониться для поцелуя.
— Присаживайтесь, сэр, — Елизавета перешла на свой родной язык.
— Благодарю вас, Ваше Величество.
— Не знаю, какие яства способны удивить парижанина. Может быть, в следующий раз предложить вам пудинг? Вряд ли во Франции он широко известен.
— Благодарю вас, Ваше Величество, но пудингом меня тоже не удивить. Последние шестнадцать лет вынужден ежедневно выслушивать ворчание своего слуги, что столь полезное для здоровья блюдо уносят со стола нетронутым.
Королева снова улыбнулась.
— Ваш слуга англичанин?
— Да, Ваше Величество. Как и я, если считать англичанином того, чьи предки перебрались за Ла-Манш после гибели Ричарда III.
— Вот как? — Тень пробежала по лицу Елизаветы.
— Попробуйте рыбу. Мои повара изумительно ее запекают, — после едва заметной паузы продолжила королева.
— Благодарю вас, рыба действительно изумительна.
— Война Алой и Белой розы сильно изменила Англию, — вернулась к разговору Елизавета. — Надеюсь, вы прибыли не из-за старой вражды?
— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Какой смысл ворошить в своем шкафу покрывшийся пылью скелет? Я откликнулся на приглашение одного графа, которому потребовалась помощь.
Королева удовлетворенно кивнула.
— Я слышала об этом приглашении. Граф давно ждет вас, и его неприятности растут день ото дня, но вы не спешите ему помочь. Могу я спросить, почему?
— Боюсь разочаровать вас, Ваше Величество, и подорвать свою репутацию, но мне не удается раскрыть тайну невзгод, обрушившихся на графа. К сожалению, на замке действительно лежит проклятие, но оно должно было спать еще несколько поколений. Что изменило ход событий, остается неразрешимой загадкой.
Елизавета пригубила из своего кубка, неспешно прикоснулась платком к уголкам рта и, внимательно глядя мне в глаза, заметила:
— Печально слышать. Граф — один из друзей королевы. Он принимал активное участие в подавлении смуты на севере, возникшей три года назад из-за козней Марии Шотландской и лорда Нортумберленда.
— Сожалею, Ваше Величество, — с грустью продолжил я объяснения. — Испробованы разные способы проникновения в тайну, генеалогическое древо графа изучено вдоль и поперек, но нет ни малейшего намека на причину нынешней беды с замком.
— Может быть, вам следовало обратить больше внимания на сам замок? У него необычная история. Раньше графство называлось иначе. Когда мой дед, Генрих VII, отдал его в награду за доблестную службу предку графа, ярый приверженец Алой розы не пожелал к своему имени добавлять титул, связанный с Йорками, как и его потомки, упорно из поколения в поколение именующие владения своим родовым именем. Столетие назад замок принадлежал дальним родственникам Ричарда III, — и королева произнесла старое название, повергшее меня в трепет.
— О, Боже,
Удивление и немой вопрос застыли на лице Елизаветы.
— Простите, Ваше Величество, что не сказал вам еще об одной, казалось — неразрешимой, загадке этого замка. Его судьба каким-то невообразимым образом связана с моей собственной судьбой. Вы дали мне ответ. В прошлом этот замок принадлежал моему роду.
Брови королевы поползли вверх.
— Пути Господни неисповедимы.
— Воистину так, Ваше Величество. И никто не ведает Его промысел. Граф, не зная того, обратился к старинному врагу, а столь же неосведомленный враг согласился приехать. Значит, так угодно Господу. С Божьей помощью я надеюсь разгадать тайну замка и отправить проклятие спать до положенного срока.
— Да благословит вас Господь.
Королева немного помолчала.
— Как скоро вы отправляетесь к графу?
— Незамедлительно, Ваше Величество. По пути, правда, собираюсь задержаться в Лестершире. Возможно, прошлое подскажет какие-то ответы на загадки настоящего. Остальное, полагаю, придется выяснять в самом замке.
Елизавета чуть кивнула.
— Очень рада. На обратном пути расскажите, каковы ваши успехи. Возможно, у меня будут некоторые вопросы.
Я с грустью посмотрел на великую королеву.
— На этот вопрос, Ваше Величество, могу ответить прямо сейчас, но вряд ли мои слова принесут радость.
— Слушаю вас, сэр.
— Вы последняя из династии Тюдоров.
Королева кивнула.
— Благодарю вас, магистр. На обратном пути непременно навестите меня. Буду рада вас видеть.
— Спасибо, Ваше Величество.
Елизавета поднялась из-за стола и протянула мне руку, которую я почтительно поцеловал. Аудиенция была закончена.
Сборы «колдовского» хозяйства заняли несколько дней. Джон, опасливо раскладывая по сундукам различные склянки с химикатами и настоями, непрерывно ворчал на беспорядок — извечную характерную черту любой моей лаборатории. Вытаскивая из-под какого-нибудь шкафа залетевший туда лист с записями, преданный слуга приходил в благоговейный ужас, негодуя, что документ мог потеряться. Эти негодования вызывали у меня лишь улыбку, поскольку я прекрасно помнил не только расположение всех разбросанных листов, но и их содержание. Кстати, Джон отлично знал, что его хозяин безошибочно ориентируется в устроенном бедламе, но возмущения и сетования стали уже чем-то вроде традиции при каждом переезде. Дорвавшись до святая святых — моей лаборатории, — слуга не мог хозяйничать там молча.
В конце первой декады октября тяжелогруженая карета, разбрызгивая осеннюю грязь, увезла нас из Лондона. Путь на север словно поворачивал вспять время, ведя от Варфоломеевской резни к битве при Босворте. Дурные предчувствия, что в этом содержится какой-то высший смысл, не сулящий мне ничего хорошего, непрерывно усиливались. Добравшись до Лестершира, я уже физически ощущал притяжение места битвы почти столетней давности, будто прошлое хотело поведать что-то важное. Но что? Набухшая осенняя земля, казалось, засасывала меня кровью предков и их врагов. В этом одновременно чувствовалось и что-то демоническое, и что-то божественное. Какие-то древние силы, по сравнению с которыми Христос — младенец, взывали к пониманию. Боже, как я испугался! Неужели в паутине высших законов есть что-то могущественнее Тебя, к чему мне по какому-то неведомому предначертанию пришлось прикоснуться?!