Хитрости эльфийской политологии
Шрифт:
— Ты считаешь, что я мог бы стать для него этим кем-то?
Ответить я не успел, так как свой вопрос вдруг задал Бахрома.
— А где его настоящие родители?
— Если ребенок погиб давно, скорей всего отправились в другой мир, — обронил шаман, буравя меня пристальным взглядом.
— Погиб? — заинтересовался вождь орков.
— Так было принято считать, — вставил я и решительно сказал: — Думаю, Бирма потом тебе все расскажет.
Шаман на мою реплику кивнул и поинтересовался уже у императора:
— Значит, вы взяли на воспитание мерцающего ребенка?
— Да.
— Но его родители могут однажды вернуться.
—
— А если к тому времени вы успеете к нему привязаться? — поинтересовался я.
Император наградил меня долгим взглядом.
— Значит, будет самое время задуматься о своих собственных детях. — Он сказал это таким тоном, что всем стало ясно — эту тему лучше не развивать.
Как бы там ни было, но проныра Камюэль не ошибся, мне на самом деле удалось разрядить обстановку. После чего общение властвующих особ пошло в более дружелюбном ключе. И я им был уже не нужен. Но Камю отпустил меня только под присмотр Ира. Так сказать, сдал с рук на руки. Пришлось мне самому вводить мерцающего в курс дела. Явление того скользкого лорда, имени которого я так и не запомнил, секретаря ректора тоже не обрадовало, причем еще больше, чем Камюэля. Хотя, возможно кардинал просто слишком хорошо умел маскировать свои подлинные чувства.
— И чтобы он мог такого со мной сделать на виду у всех?
— Массу всего. Есть великое множество околомагических манипуляций, которые официально в среде других магов не считаются запрещенными. При этом незащищенному человеку, например, из твоего мира могут навредить и серьезно повлиять на его поведение.
— Но я-то защищенный.
— Да. Теперь он тоже об этом знает. И те, кто стоит за ним.
— И кто это может быть?
— Понятие не имею. Университет всегда был во многом вне политики. Поэтому напрямую лично я никогда ничем таким не интересовался.
— Теперь заинтересуешься?
— Не уверен. Мне хочется верить, что при дворе мы с тобой будем появляться лишь изредка, чтобы кто-то успел всерьез нами заинтересоваться.
— Свежо предание, да вериться с трудом.
— Не каркай!
К нам с Иром еще несколько раз пытались подобраться какие-то подозрительные личности. Теперь все сплошь эльфы, которых в этом зале было большинство. Но мерцающий проявлял просто уникальную изворотливость и как-то умудрялся сменить место нашей дислокации до того, как эти товарищи добирались до нас. Когда они оказывались на том месте, где мы только что стояли, мы с Иром уже спешно двигались в какой-нибудь другой укромный уголок. Мне вообще кажется, повеселевший мерцающий воспринимал все это как некую игру в прятки, и она ему доставляла ощутимое удовольствие. Когда в зале уже вовсю звучала музыка и танцевали слегка раскрасневшиеся пары, нас неожиданно умудрился выследить и поймать не кто-нибудь, а Клёма. Мы с Иром к тому времени расположились на небольшом открытом балконе, с которого открывался неплохой вид на дворцовый парк и ночной город за его стенами.
— А вас все ищут, — хитро улыбаясь, объявил малыш.
— Кто это все? — поинтересовался у него Ир.
— Леди императрица и Фанисисерус.
— И все? — уточнил я, вовремя сообразив, что он просто назвал Таниэль её мерцающим именем, — Кстати, тебя уже представили всем собравшимся?
— Неа. Зачем? Я ведь не наследник и все такое. Просто теперь живу здесь.
— Тебе это взрослые сказали или…
— Я сам попросил, — отозвался Клёма смущенно, — Не хочу, чтобы устраивали торжества или что-то такое. Хочу, чтоб обо мне знало как можно меньше всех этих…
— Почему? Для взрослых это может быть важно.
— Нет, — упрямо тряхнул головой маленький мерцающий, — Ему это точно не нужно. Лучше я буду тихим, и обо мне не будут знать.
— Кому? — не понял Ир.
Ему ответил я:
— Императору.
Клёма отвел глаза, косвенно подтверждая мою догадку.
— Ну-ка, идем, — схватив мальчика за руку, я решительно потащил его за собой и неожиданно обнаружил, что правители орков и сам император с супругой, бальный зал благополучно покинули. Официальная часть приема закончилась, теперь началась самая обычная гулянка, разумеется, в рамках местного представления об этом развеселом действе, поэтому и орки, и Снежень сочли возможным слинять от греха подальше. Кажется, теперь Камю сможет вздохнуть спокойно. На этой мысли я чуть не споткнулся, так как обнаружил сурового серого кардинала в кругу танцующих. Он вел в танце какую-то очаровательную особу человеческой наружности. Неожиданно. Неужели, Камюэль ею всерьез увлечен? Хотя, меня это точно не касается. Отвернувшись от танцующих, я покрепче сжал ладошку Клёмы, притормозил и повернулся к нему, краем глаза заметив, что некоторые откровенно пялились на моего маленького спутника. И Пестрый позволил оставить его во дворце? В этом гадюшнике? И почему это мальчик расхаживает без мерцания? Политический ход? А о ребенке кто-нибудь подумал?
— Как нам их найти?
— Я отведу, — стойко игнорируя чужие взгляды, ответствовал маленький мерцающий.
Теперь он нас вел. Ир следовал за мной по пятам. Какой-то эльф попытался заступить нам дорогу, но я решительно оттеснил его плечом и, чтобы не обострять, на всякий случай бросил, не сбавляя хода:
— Простите, мы спешим.
Кажется, ушастый опешил от такой наглости. Тем хуже для него. Потому что пока он переваривал, мы выбрались из этого вертепа. За пределами бального зала Ир за моей спиной шумно выдохнул. Клёма, похоже, тоже расслабился и даже сумел улыбнуться мне, когда я встретился с ним взглядом. И потащил нас дальше. Он явно хорошо ориентировался во дворце. Интересно, когда это он успел все тут изучить? Хотя, он же ребенок, а детям только дай заняться поисково-исследовательской деятельностью.
Мерцающий привел нас в личные покои императора и его супруги, там-то мы и обнаружили императорскую чету, а так же леди Таниэль — официальную фаворитку Снежня. Тут уж я не растерялся, не отпуская руки мальчика, шагнул сразу к императору и сказал ему прямо в лицо:
— Торжественно заявляю: о детях тебе на самом деле думать еще рано.
— Что? — округлил глаза эльф.
— Говорю, что ты будешь никудышным отцом.
Его женщины изумленно переводили взгляд с него на меня и обратно.
— Не говори так, — неожиданно вмешался Клёма и опустил голову, когда император посмотрел на него.
— Почему? Тебе ведь не нравилось, как все те лю… эльфы на тебя смотрели. А твои опекуны что-то не спешат тебя оградить от этого.
— Они же таких, как я, никогда не видели… пусть смотрят, если хотят.
— А еще шепчутся и так и норовят в укромный уголок затащить и надругаться.
— Что?! — грозно взревел Снежень.
Тут уж вмешался Ир: