Хитрости эльфийской политологии
Шрифт:
— Я могу убить, — озвучила мои панические мысли темная эльфийка вибрирующим от четко выверенного негодования голосом, который, прозвучав над самым ухом, пробрал до костей.
— Можешь, — легко согласился я, очень надеясь, что 'не дам петуха', — Но я бы предпочел, чтобы ты перестала притворяться хотя бы перед нами.
— И в чем же состоит мое притворство?
— В тебе нет той безумной ярости и злобы, которые ты там тут пытаешься продемонстрировать.
— И?
— Ну, если судить по тому, что говорит Елка, страсть, — ответил я нарочито легкомысленным тоном и попытался широко улыбнуться, поймав взгляд темной у себя за плечом.
— И что же он говорит? — его голос звучал так же глухо и жутко. Но у меня уже появилось чувство, что терять мне по большому счету уже нечего, поэтому я продолжил развенчивать миф о безумии и нездоровой злобности темных леди.
— Что ты его заинтересовала.
— Намекаешь, что дракон предпочитает страстных женщин?
— Нет. Всего лишь говорю, что будь ты отмороженной на голову стервой, он тобой бы не увлекся. Ель не создает впечатление мазохиста.
— Мило, — прокомментировала темная и вышла у меня из-за спины. Уф! Кажется, я все же угадал.
Мы с Илей оказались лицом к лицу. Ир стоял в стороне и хмуро взирал на все происходящее. Больше мерцающий не пробовал вмешиваться. Кажется, просек, что лучше предоставить мне самому со всем разобраться. Ох, и достанется мне от него потом. По глазам вижу.
— Опробуешь на мне тот же метод, что и на Ингианисе? — тон темной неуловимо изменился.
— Нет. С ней я говорил немного в другом ключе. Моим близким другом она так и не стала.
— А я, значит, друг, так еще и близкий?
— А кем бы тебе самой хотелось быть?
— Повелительницей.
— Врешь ведь. И не надоело тебе? В отличие от Инги ты никогда, даже наедине со своим драконом, не захочешь быть слабой. Тебе хочется властвовать, с этим я согласен. Но не повелевать.
— А в чем, по-твоему, разница? — неожиданно вмешался Ир.
— Ну, как я понимаю, в данном контексте, властвовать — это владеть мыслями и чувствами, повелевать — это отдавать повеления. И тут уже ни о каком, даже внутреннем равноправии речи не идет.
— И? — спросили Иля и Ир почти одновременно. А мерцающий еще и уточнил:
— Внутреннем равноправии?
— Не обязательно гонять дракона в хвост и в гребень, чтобы быть властительницей его чувств. Ты пыталась давить на него приказами или теми же повелениями. Продуктивно?
— Не очень.
— Разве? — спросил Ир у Или.
— Он подчиняется только внешне, но сам делает все по-своему.
— И ты не чувствуешь полной власти над ним, — согласно покивал я, — Это тебя раздражает. Но так ли оно на самом деле тебе нужно?
— Я — Темная Владычица, — напомнила мне девушка, — Разумеется, это то, что мне нужно, как воздух.
— Тогда где же твоя женская хитрость?
— Женская в человеческом понимании? С этой точки зрения она у меня скорее мужская.
— Так самое время вспомнить, что ты тоже женщина и научиться хитрить чисто по-женски.
— И где это могло бы мне пригодиться? — фыркнув, полюбопытствовала темная леди, которая и думать забыла о предыдущей вспышки ярости, что наглядно доказывало мою теорию темных масок. Женщины в большинстве своем существа довольно злопамятные, по крайней мере, на коротких дистанциях. И так просто обиды не забывают. Значит, не так уж и сильна была та обида, раз она так уже перешагнула через неё.
— Например, при общении с Елкой, — бодро отрапортовал я и уже мягче продолжил: — Иль, ты ведь умная женщина. Сама сообразишь, как все повернуть в свою пользу. Я просто тебе советую, быть чуточку честнее с теми, кого ты соблаговолила подустить к себе в качестве потенциальных друзей и…
— Возлюбленных? — в лоб спросила темная, испытующе смотря на меня.
— В точку. Кроме того, я уверен, что ты уже на десять-двадцать шагов вперед просчитала, насколько выгодной может быть твоя связь с драконом.
— Особенно, с таким одаренным, как он, — девушка мне улыбнулась почти как коллега заговорщица. Обалдеть! Мне все-таки удалось вывести её на чистую воду. Сам не ожидал, что получится. Решение-то опять пришло в голову совершенно спонтанно.
Уходя, она сказала:
— Поразительно, как быстро ты можешь самыми обычными, по сути своей, словами, перевернуть все с ног на голову.
— Спасибо за комплемент! — крикнул я ей вслед, закрывая за темной дверь.
Теперь предстояло выяснить отношения с мерцающим.
Ир меня стукнул. Подзатыльник у него вышел довольно болезненным, мерцающий явно не потрудился рассчитать силу. Но я это пережил. На этом все и закончилось. А потом мы болтали на кухне, пока я готовил обед. Ир заявил, что я перед ним виноват, что заставил волноваться, и теперь мой священный долг его задобрить и облагоденствовать.
— Стрихнин по вкусу положить?
— Можешь по вкусу, — барским жестом дозволил он и добавил, — В отличие от некоторых я любой яд переварю.