Хладнокровно
Шрифт:
Светловолосая девушка встает. — Это было дело о покушении на убийство. Обвиняемая, мисс Уильямс, работала личным помощником жертвы, Джорджа Эванса. Генеральный директор нефтяной компании. Однако она была не только его помощницей. Она также была его любовницей.
— Мистер Хейл, что произошло после того, как жена мистера Эванса узнала об интрижке?
Виктория Паркер садится, когда Сэмюэль встает.
— Он разорвал отношения и перевел мисс Уильямс в финансовый отдел. Тогда она якобы пришла в его гостиничный номер во время одной из их рабочих поездок, приложила тряпку с хлороформом
Уэс жестом приглашает Сэмюэля занять место и указывает на Офелию. Она встает. Ее руки дрожат. Она не привыкла к такой интенсивности со стороны Уэса.
— Мисс Уолтерс, что произошло после этого?
— Мистер Эванс истекал кровью на полу, без сознания, пока один из его коллег не подошел к нему и не вызвал скорую помощь. В результате падения он ударился головой. У него была амнезия, но он выжил после удара ножом.
— И каков был умысел?
— Убить мистера Эванса.
— Сядь, — приказывает Уэс, и Офелия делает то, что ей говорят. Я кладу руку ей на колено, пытаясь успокоить ее. Она ненавидит, когда ее вызывают для ответа ни с того ни с сего. Мышление на месте никогда не было ее главным преимуществом. Она верит в силу подготовки. — Так какое отношение ко всему этому имеет секс?
Он подходит к доске, обводя кружком слово, которое он написал ранее.
— Все.
Позади себя я слышу низкий, грубый мужской голос. Тот, который всегда посылает мурашки по моей коже, смешивая их с необъяснимым волнением. Я прикусываю губу и поворачиваю голову, смотрю на три ряда вверх, и мои глаза встречаются с глазами Ксавьера. Он играет со своей ручкой, ухмыляясь мне, прежде чем взглянуть на Уэса.
Все смотрят в его сторону.
— Секс движет большинством преступных действий. Да и любое поведение, если на то пошло. Это центр нашей жизни, сколько бы мы ни говорили об обратном. Когда речь идет о законе, мы называем это преступлениями на почве страсти. Таким образом, защита от страсти — наш самый ценный инструмент при представлении клиента, который, как мы знаем, виновен.
Уэс кивает. — Именно. — Он идет к первому ряду и останавливается прямо передо мной. — Вот почему мистер Блейк был единственным человеком, который использовал самое обычное рассуждение, которое, как я ожидал, придет в голову по крайней мере половине из вас.
Я хмурюсь, поднимая руку. Хотя я не жду, когда мне разрешат говорить. — Защита от накала страстей? Если помощница виновна, мы не можем использовать ничего из этого. Она была в ярости от того, что ее уволили только потому, что богатый парень был слишком труслив, чтобы признаться жене, что он изменщик.
Сэмюэль снова закатывает глаза от моих слов, но продолжает смотреть туда-сюда между мной и Ксавьером.
Ксавьер усмехается, качая головой. Ямочки на его щеках заставляют мои ноги дрожать, и я рада, что сижу. У него вид человека, который научился выглядеть уверенно, как навык выживания, и это опасно.
— Если только вы не введете нового подозреваемого. Преступление на почве страсти обычно вызывает более одного подозреваемого. Он изменял, конечно. Но именно его жене изменили. У нее было столько же, если
Я хриплю. — Значит, твоя блестящая идея заключается в том, чтобы указать на кого-то другого и надеяться на лучшее?
Он кивает. — Да, Теодора. Это именно моя гениальная идея, — передразнивает он меня. Он знает, что я ненавижу, когда кто-то произносит мое полное имя. — В конце концов, у нее нет алиби на момент убийства.
— Ты воспользовалась защитой от уменьшения дееспособности, Тея, — говорит мне Уэс, вклиниваясь.
— Разве это не лучше? Ты уже сказала нам, что клиентка призналась нам. Так что, поскольку она нарушила закон, мы можем утверждать, что она не несет полной уголовной ответственности за это. Таким образом, прокурор усугубит ситуацию, чтобы подорвать эту линию защиты.
— Не обязательно, — не соглашается Ксавьер. — Вам может понадобиться врач, чтобы подтвердить это, и что люди, совершающие преступления в состоянии аффекта, ослеплены ревностью, жаждой мести или гневом, но это не значит, что они страдали от аномалии психического функционирования. Это довольно натянуто, Теодора. Что возвращает нас к сексу. Настоящий мотив и объяснение для совершения такого преступления, как убийство.
Он смотрит на меня, подчеркивая каждое слово. Моя кровь закипает, а желудок бурлит. Как я могу быть такой злой и одновременно возбужденной?
Это, прямо здесь… эта игра во власть — одна из тех вещей, которыми я восхищаюсь в Ксавьере, и одна из причин, которая подтолкнула меня к нему. Он умен не только в одном. Он заставляет меня работать усерднее, чтобы быть лучше него. Особенно в академических аспектах.
Не то чтобы я когда-либо говорила ему об этом.
— Твоя защита была неплохой, Тея, — говорит Уэс, возвращая мое внимание к себе. — Просто это не то, что нужно делать, прежде чем пытаться использовать слабости людей против них. Так ты выиграешь дело.
Возникает долгая пауза, пока он идет через комнату. Тишина становится почти оглушительной.
Уэс склонен реагировать слишком остро. Он сказал нам, что наши документы — мусор, но на самом деле он хотел сказать, что надеялся, что некоторые из нас будут думать так же, как он. Теперь, когда он успокоился, это уже совсем другая история.
Рука Сэмюэля поднимается вверх, и Уэс тут же указывает ему на то, чтобы он занял позицию.
— Секс не может быть единственным, что толкает людей на убийство, — говорит он, и я чуть не захлебываюсь воздухом. Самуэль принимает мою сторону или мне это только снится?
— Тогда что же, по вашему мнению, мистер Хейл?
— Высокомерие, невежество и вера в то, что человек может пройти через это без каких-либо последствий. — Он смотрит на меня. — Люди лгут и хранят секреты. Однажды они выйдут наружу, чтобы укусить в ответ. Секс может побуждать ко многим действиям, но другие вещи отнимают огромный кусок последствий. Деньги в том числе.
— Почему деньги? — спрашивает Офелия.
— Потому что богатые дети думают, что им принадлежит весь мир. Они идут по жизни, не заботясь ни о чем на свете, и деньги позволяют им делать именно это. Даже если они совершили преступление.