Хлеб наш насущный
Шрифт:
– Или, выводящая из заблуждения. – иронично перебил её Майкл.
– Высшему духовному руководству Римско-католической церкви буквально пришлось искать себе новое занятие и новую работу. Это было время трансформации, разрушения стереотипов и традиций. – вступил в разговор Паттерсон.
– Многие просто не выдержали перестройки. Жизнь без церкви или мечети, синагоги или буддийского храма стало испытанием на истинную духовность. Те, кто включился в процесс трансформации без надлома, обрел спокойствие и слияние с этим бушующим миром. – добавил Майкл.
– Шторм всегда происходит только на поверхности.
– Бога никто не отменял и это тоже правильно. – с улыбкой прокомментировал Майкл.
– После падения Ватикана, хаос только усилился. – добавил Паттерсон.
– Мне жаль Ватикан только по причине того, что весь этот спектакль, который разыгрывался на протяжении последнего столетия с подачи Муссолини завершился без аплодисментов. Священнослужители сыграли свою роль в этом гениальном сценарии, от которого захватывало дух, в прямом и переносном смысле слова. – призналась Адель.
– Ватикан, как уникальный архитектурный комплекс, да и сама организация вызывают смешанные чувства. Любой вид искусства, как и религия, являются лишь воплощением внутреннего мира художника. Вот архитектор так увидел в своём воображении представительство бога, будь то Ватикан, Мекка или ещё какое-нибудь религиозное сооружение. Обладая определённым внутренним миром, писатели создали религиозные тексты, мифы и другие сказки, вводящие огромные массы людей в глубочайшее заблуждение и иллюзии. – поддержал её мысль профессор.
– Художники визуализировали мифы и религиозные образы с максимальным пафосом, для того чтобы эти образы складывались в определённую картину мира, как пазлы. Нам внедрили образ бога, как грозного старца с седой бородой, сидящего на облаке и уверенность в том, что человек создан по образу его и подобию. – сказала Адель.
– Художниками же в основном были мужчины, что, по всей вероятности, и вызвало у них такие ассоциации. – сделал вывод Паттерсон.
– Но ведь тогда, по логике, все мы должны быть пожилыми, мудрыми самцами, способными передвигаться по облакам. Если всё в этом мире создано богом и человек является венцом творения, почему бы не изобразить бога в образе молодой девушки, доброй, но справедливой? Ведь были в древнегреческой мифологии были попытки создания образов богинь, но эта практика была выбита патриархальным обществом, доминированием самцов и банальным мужским гормоном тестостероном. Исторически, женщинам досталось больше всех, от мужчин, возомнивших себя подобием бога. – возмущалась Адель.
– От сюда и появилось движение Мэри Бэйкер Эдди, противостоящее религиозным понятиям предопределения и первородного греха, а в последствии появилось движение феминисток, в начале двадцатого века. – ухмыльнулся Майкл.
– Кстати, знаменитая библиотека Мэри Бэйкер в Бостоне, это одно из самых любимых наших с Адель мест. Мы часто проводим там встречи со студентами, а именно в Маппариуме, самом большом экспонате библиотеки. Стеклянное сферическое помещение Маппариума представляет собой внутреннюю оболочку глобуса, с уникальной акустической системой, что позволяет менять привычную картину мира звуков. – сказал Паттерсон.
– А вы помните,
– В таком месте, мы учимся говорить с самими собой и слушать себя. Библиотека расположена в Материнской церкви, созданной Бэйкер, здание которой напоминает по архитектуре и величию Собор Святого Петра в Ватикане. – сказал Паттерсон.
– Всё это были прекрасные душевные порывы талантливых людей в попытке описать или отыскать бога. – заключила Адель.
– Но слово Бог всё ещё присутствует в вашем лексиконе. – хитро подметил Майкл.
– Все слова, это тоже плоды воображения, бесконечного внутреннего мира человека. Мы же должны каким-то образом обозначать те или иные предметы, явления, даже если слова не имеют никакого права на существование в принципе, потому что мы не знаем до сих пор с чем имеем дело. А масштаб того, чего мы не знаем, только увеличивается и растёт в геометрической прогрессии. – продолжала защищаться Адель.
– Но, чтобы не сойти с ума и как-то ориентироваться в этом мире, мы даём всему названия и ярлыки, от чего в последствии сами же и страдаем. – подтвердил Паттерсон.
– А вы помните, с чего всё началось? – спросил Майкл.
– В начале было слово. – поспешила ответить Адель.
– И слово было у Бога. – добавил Паттерсон.
– И слово было Бог. – заключил Майкл.
Майкл задумчиво подкурил свою тонкую сигару, с важным видом выпустил дымовое кольцо к своду. Он расхаживал зигзагами от одной стены к другой, и его шаги эхом отражались в глубине туннеля.
Адель и Паттерсон с любопытством наблюдали за ним, прижавшись к друг другу. Адель не на шутку устала и замёрзла. Она буквально впилась в руку профессора, пытаясь сохранить равновесие и унять дрожь в теле.
– После того, как взорвали всемирный конгресс в Вашингтоне, никто не взял на себя ответственность за убийство мировых лидеров. В мире случился массовый психоз. Первыми отреагировали религиозные организации. Христиане и мусульмане попали в точку невозврата, в итоге все переросло в неконтролируемый вооруженный конфликт. Тогда, вокруг Ватикана образовалась миллионная толпа, требующая начала священной войны, последнего крестового похода… Мекка в свою очередь, была переполнена воинствующими исламистами, требующими возмездия во имя Аллаха. – заговорил Майкл, нарушив зависшую в тоннеле тишину.
– Религиозные фанатики – это страшная сила. Правительство Италии было вынуждено пойти на радикальные меры, направив отряды вооружённых сил в Ватикан. Толпу разгоняли водомётами и дымовыми шашками, протестующих массово арестовывали. Ватикан пришлось эвакуировать и закрыть на время. Но всё временное, как правило становится постоянным и наоборот. – сказал профессор с таким видом, будто сам был участником тех событий.
– Наша система защищает людей от любых проявлений агрессии, в том числе и религии, как неотъемлемой её части. Любые конфликты на почве инакомыслия необходимо было предотвращать и вовремя ликвидировать источники угроз. – уточнил Майкл.