Хлеб по водам
Шрифт:
Лесли захватила с собой вязанье, и тишину приемной нарушало тихое позвякивание спиц. Он знал, что она вяжет для него свитер. Последний раз, насколько он помнил, она вязала, сидя рядом с его кроватью в палате интенсивной терапии. Вяжет исключительно в больницах, подумал он. Что ж, оставалось лишь надеяться, что свитер будет готов, когда ему стукнет девяносто.
Когда Лесли первый раз оказалась в больнице — рожала Элеонор, — Стрэнд начал читать детектив Реймонда Чэндлера. Как правило, он вообще не читал детективов и захватил эту книгу только потому, что она лежала под рукой, на столике в прихожей. Страдания Лесли длились недолго, и он успел
Теперь же, в суматохе сборов и приготовлений к переезду, книга исчезла. Он никак не мог найти ее, и никто не знал, куда ее запихнули. Ничего, найдет к тому времени, когда Элеонор отправится рожать своего первенца. Может, только тогда наконец узнает, кто кого убил.
Они прождали, наверное, уже целый час, когда появился Хейзен. Цветущий, загорелый, он выглядит в больнице как-то неуместно, подумал Стрэнд, хотя на правой руке у Рассела красовалась повязка. Прищемил дверцей автомобиля, объяснил он. Он также сообщил, что говорил с доктором Леардом накануне и тот якобы сказал, что операция займет не больше полутора часов и беспокоиться совершенно не о чем. Уже через двадцать четыре часа Кэролайн сможет уехать домой.
Лесли вязала все быстрее и быстрее, спицы звякали, и это почему-то сильно действовало Стрэнду на нервы. Он поднялся и вышел в коридор, где начал расхаживать взад-вперед, стараясь не заглядывать в открытые палаты, где на кроватях лежали люди, а в изголовьях на стояках были подвешены какие-то пластиковые мешки и из них тянулись трубки, воткнутые больным в ноздри и руки. Смех медсестер в дальнем конце коридора вдруг показался ему оскорбительным.
Хейзен тоже вышел и начал молча расхаживать рядом с ним. Потом откашлялся.
— Аллен, — начал он, — думаю, сейчас самое время сказать вам это. Пока другие нас не слышат… Во-первых, ни в какую автомобильную аварию Кэролайн не попадала.
Стрэнд остановился и уставился на Хейзена.
— О чем это вы?
— Помните, доктор Леард просил меня зайти к нему в кабинет, после того как осмотрел Кэролайн?
— Да. И вы обсуждали с ним пластическую операцию.
— Обсуждали, но это еще не все. Он не просто осмотрел Кэролайн. Он расспросил ее обо всем, что случилось. Объяснил, что подобного рода травмы не могли возникнуть так, как она описывает, подчеркнул, что врачам всегда необходимо знать всю правду. Ну и она ему рассказала. А правда заключалась в том, что этот мальчишка, Джордж, ее избил.
— Что?! — Стрэнд почувствовал, как у него подогнулись коленки.
— Да, они действительно сидели в машине, — мрачно продолжил Хейзен, — но не на дороге. На пляже. Одни. И он пытался раздеть ее, а Кэролайн сопротивлялась. И тогда он ее ударил.
— О Боже…
— Грязная маленькая свинья!.. Он больше никогда не посмеет сделать ничего подобного, — злобным и ровным тоном произнес Хейзен. — Вчера я преподал ему хороший урок. — Он приподнял забинтованную руку. — Две костяшки пальцев сместились, но дело того стоило, уверяю. А потом пошел к его
— Спасибо, — тупо произнес Стрэнд. — Да, конечно, должен.
— Но думаю, что остальным рассказывать не стоит. Особенно Джимми. Он может вообразить, что обязан что-то предпринять, отомстить, а куда это может завести, одному Богу известно. Проблема юного мистера Джорджа улажена раз и навсегда, и лучше оставить все как есть. Я чувствую себя ответственным за то, что случилось. Ведь я сам пригласил это ничтожество в дом, именно в моем доме они с Кэролайн познакомились. А потому именно я должен был предпринять необходимые меры и предпринял. И прошу прощения у вас и у всей вашей семьи.
— Но вы ни в чем не виноваты.
Наконец-то Стрэнд отыскал в коридоре кресло, стоявшее возле запертой двери, и рухнул в него, весь дрожа и чувствуя, как его захлестывают волны бессильной ярости. Если бы в этот момент перед ним оказался этот мальчишка, он бы набросился на него и попытался убить. Хотя Стрэнд в жизни не дрался, да и сил не хватило бы даже на то, чтобы причинить вред котенку. Осознавая это, он чувствовал, что обесчещен и опозорен — ведь возмездие, бывшее его прерогативой по праву, вырвал из рук другой человек.
— Вы в порядке? — встревоженно спросил склонившийся над ним Хейзен. — Вы побелели как полотно.
— Обо мне не беспокоитесь, — хрипло пробормотал в ответ Стрэнд. — Оставьте меня одного, хотя бы на минуту, пожалуйста.
Хейзен окинул его долгим пристальным взглядом, затем вернулся в приемную. Стрэнд все еще сидел в коридоре, пытаясь унять дрожь в руках, когда вдруг увидел доктора Леарда. Тот заметил его и остановился.
— Мы все закончили, мистер Стрэнд, — сказал врач. — Операция прошла как нельзя более удачно. Вашу дочь сейчас привезут вниз.
— Благодарю вас, — ответил Стрэнд, продолжая сидеть. — Все остальные в приемной. Будьте добры, сообщите им.
Доктор похлопал его по плечу — жест, не входящий в обязанности лучшего специалиста в своей области, — и прошел в приемную.
Стрэнд по-прежнему сидел в кресле, когда мимо него провезли на каталке Кэролайн. Тут он поднялся и взглянул на нее. Личико, насколько позволяли видеть покрывавшие его повязки, было умиротворенным, как у спящего и очень счастливого ребенка.
И тут он заплакал, сам не понимая, что плачет.
Глава 4
Он сидел за большим письменным столом, освещенным простой лампой с зеленым стеклянным абажуром, в кабинете «Мэлсон-резиденс». Так теперь назывался его дом, и находился он в кампусе школы Данбери. Ключи от дома дал ему архивариус. Джимми привез его из Нью-Йорка на машине, одолженной у какого-то приятеля. Джимми был далеко не в восторге от старого и скрипучего деревянного дома, который, как предполагалось, должен был стать приютом для родителей на годы — по крайней мере до тех пор, пока отец здесь работает. Учительские апартаменты, отделенные от помещений, где жили мальчики, длинным и темным коридором, были достаточно просторны, но обставлены оказались скупо, какой-то невыразительной и довольно обшарпанной мебелью.