Хлеб сатирика
Шрифт:
— …А графиня эта, дорогая моя, — рассказывала парикмахерша скрытой под белоснежной простыней клиентке, — тоже оказалась хорошей штучкой: впустила виконта через слуховое окно. И тут, как назло, граф стучится в дверь. Ужас!..
Надя не выдержала и съязвила:
— Нельзя ли все-таки оставить графиню в покое и работать попроворнее?
Парикмахерша посмотрела на Надю с таким удивлением, будто увидела перед собой пришелицу с другой планеты.
— Милочка, торопятся напротив, — огрызнулась она, указывая на здание пожарного депо. — А здесь заботятся об изяществе и
И принялась досказывать содержание прочитанного ею французского романа.
Надя пулей выскочила из парикмахерской и побежала в ателье за платьем. Приемщица аппетитно намазывала на белый хлеб печеночный паштет и запивала бутерброд чаем.
— Как мое платье, готово? — запыхавшись, спросила Надя.
— Какое платье? — пережевывая поджаристую корочку, спросила приемщица.
— Да я же утром забегала к вам. Обещали к трем часам дошить и отгладить, — чуть не плача проговорила Надя.
— Отшить-то отшили, а вот погладить не удалось. Из-за этого и воротничок не стали пришивать и пуговицы тоже. Все равно до понедельника ждать.
Надя почувствовала, что ей сейчас станет дурно. Она судорожно ухватилась за край стола.
— Ну, вы дайте мне платье-то, я как-нибудь сама… — еле пролепетала она.
Приемщица налила себе еще один стакан чаю.
— Выдать не могу, кладовая уже закрыта. Я и сама скоро уйду, вот только попью чайку и уйду. А у тебя, что, именины завтра? Так ты перенеси на следующий выходной и не расстраивайся. Была бы закуска, а гости придут, только кликни!
Этих слов Надя уже не слышала. Она брела к сапожнику за туфлями, к которым нужно было сделать новые набойки.
Сапожник был пьян, что называется, в стельку. Его крохотная мастерская была наполнена дурманящим запахом водки и чеснока. Надины туфли валялись под лавкой, куда он их сунул еще утром. Нервы Нади окончательно сдали.
— Как вы смеете! — вдруг истерично закричала она. — Вы же находитесь на работе! Люди доверяют вам свое имущество и время! — невольно повторила Надя слова, не раз слышанные от Николая Семеновича.
Представитель великой гильдии дратвы и шила пьяно ухмыльнулся:
— Время! Это ты истинно, деточка, сказала. Какое у нас сейчас время? Субботнее! Я его, можно сказать, пять суток ждал. Здесь сосет, — сапожник ткнул себя в живот, — а я жду! Как проклятый! А что касаемо работы, то еще наши деды говаривали: «Работа не волк…»
Надя проплакала все воскресенье. Она поняла, что с ней произошло: нашла коса на камень. То, что именно она, Надя Шершукова, столкнулась с людьми, которые ни во что не ставили чужие заботы, было справедливым наказанием. Так ей и надо!
В понедельник она сидела за своим столом не разгибая спины. И вечером, когда убирала в ящик груду обработанных за день счетов вкладчиков, впервые ее души коснулось чувство удовлетворения. Сегодня она сберегла чье-то время, облегчила чью-то жизнь. Значит, день не прошел даром. И когда Шершукова уходила домой, то невольно перехватила пристальный взгляд Николая Семеновича. В нем были признательность и уважение.
Когда под руками телефон
Все началось с белочки, которую я поймал однажды в лесу, собирая грибы. Какой-то озорник подбил белочку камнем, и крохотный зверек находился в совершенно беспомощном состоянии. В корзине с грибами я привез белочку домой. С этого все и началось.
Когда белочка поправилась и привыкла к состоянию вынужденной неволи, я стал думать, как лучше ее устроить. Казалось мне, что в обществе себе подобных белочке будет лучше.
Никто из домашних не мог толком объяснить мне, где у нас в городе есть приличное беличье общежитие. Тогда взгляд мой упал на стоящий в углу прихожей телефонный аппарат. «Ведь у меня под руками телефон, посоветуюсь с компетентными людьми», — решил я.
Набрав 09, я спросил, в каком учреждении могли бы принять от меня небольшого лесного зверька.
— Запишите телефон Зооцентра: Л 0-34-11, — ответил мелодичный девичий голос.
Я быстро набрал номер и сказал:
— Дорогой товарищ, не заинтересуется ли Зооцентр белкой?
Ответили мне после небольшой паузы.
— Если ставить вопрос в общей форме, то я, конечно, должен ответить вам утвердительно: да, Зооцентр интересуется белкой. Но если перевести вопрос в конкретную плоскость, то ответ будет отрицательным. Дело в том, что вы попали в территориальный отдел Зооцентра. Конкретно, в отдел Кавказского хребта и Прикаспийской низменности. А вам нужно обратиться в функциональный отдел. Запишите номер: Л 0-34-12.
Когда абонент поднял трубку, поначалу я не мог ничего понять.
— Да, а любовник, представьте себе, сидит в запертом шкафу и этаким жалобным голосом выкрикивает: «Мебель спасайте, граждане, спасайте мебель!» Ха-ха-ха!.. Извините, пожалуйста, товарищ, я вас слушаю. Белка, говорите? Нет, не интересует. Мы занимаемся исключительно парнокопытными. Если можете предложить изюбра, кабаргу, то милости просим, с руками оторвем. А белка не по нашей части. Звоните по телефону Л 0-34-13, там и справитесь относительно белки. Кстати, об этой обитательнице кедровых лесов есть чудный анекдот…
Но я решил расстаться со своим невидимым развеселившимся собеседником и положил трубку, чтобы набрать новый номер.
Впоследствии выяснилось, что Зооцентр, собственно говоря, располагает десятью телефонами — от Л 0-34-11 до Л 0-34-20. Нужный мне телефон оказался последним. Только тут я и получил исчерпывающий ответ.
— Белка? Конечно, интересует. А вы работаете от какой-нибудь организации или от себя?
От кого я работал? Такой вопрос ни разу не приходил мне в голову. Не совсем уверенно я ответил:
— От себя.
— Очень сожалею, но мы не имеем права заключать сделки с частными лицами.
— Но как же мне быть? Я должен где-нибудь приютить мою белочку.
— Позвоните в Общество охраны природы. Телефон Л 3-13-65.
Когда кто-то из членов общества снял телефонную трубку, я услышал страшный грохот и лязг, как будто кто-то рядом с телефонным аппаратом пытался выправить помятое крыло автомобильного кузова.
— Что у вас? Елочка?
Я повторил как можно внятнее:
— Белочка!