Хлеб великанов
Шрифт:
— Джозефина?
— Нет. Джейн Хардинг.
— Джейн Хардинг? Но как…
— Я вчера наткнулся на нее в Уилтсбери. Она разъезжает с каким-то театром.
— Джейн! Я не знала, что вы знакомы.
— Мы познакомились в Сербии. Мы там часто виделись. Я писал тебе.
— Да? Не помню.
Что-то в ее тоне насторожило его, и он спросил:
— Дорогая, все в порядке? Я думал, тебе будет приятно. Я считал вас подругами. Но в любую минуту я могу позвонить и…
— Нет-нет. Конечно, я так рада, что увижу ее. Я просто удивилась.
Джордж успокоился.
—
— Нет, конечно. Пригласи его, обязательно!
— Попробую позвонить ему. Хотел это сделать вчера, но забыл.
Он ушел, и Нелл осталась на террасе, хмуря брови.
Джордж правильно почувствовал. Она не хотела, чтобы Джейн приезжала к ним на ланч. Она определенно не хочет ее видеть. Даже упоминание имени Джейн нарушило безмятежность утра. «Так все было мирно, и вот теперь…» Да, появилась досада. Она, как всегда, боялась Джейн. С ней никогда не чувствуешь себя уверенно. Она раздражает — как другие это выносят? — а Нелл не хотела, чтобы ее раздражали. Появилась нелепая мысль: и зачем только Джордж с ней в Сербии познакомился?
Но ведь бояться Джейн глупо. Она не может причинить ей вреда — теперь. Бедная Джейн, плохи ее дела, если она работает в передвижном театре.
Надо быть внимательной к старым друзьям, а Джейн — старый друг. Она увидит, как Нелл внимательна. Подбадривая себя, Нелл поднялась наверх и переоделась, надела платье из голубого жоржета, к нему прекрасно подходил жемчуг, который Джордж подарил ей на последнюю годовщину свадьбы. Сегодня она особенно тщательно занималась своим туалетом, движимая смутным женским инстинктом.
«Будет какой-то Блейбнер, это упростит положение», — подумала она.
Хотя она не смогла бы объяснить, почему положение должно быть сложным.
Когда она закончила пудриться, за ней зашел Джордж.
— Приехала Джейн, — сказал он. — Она в гостиной.
— А Блейбнер?
— Его, к сожалению, уже пригласили другие. Но он придет позже.
— О!
Она стала медленно спускаться. Что за глупые предчувствия! Бедная Джейн, надо быть с ней любезной. Ей ужасно не повезло, она потеряла голос и докатилась до такого положения.
Джейн, однако, нисколько не была похожа на неудачницу. Она с беззаботным видом откинулась на диване и разглядывала комнату.
— Хэлло, Нелл, — сказала она. — Кажется, ты недурно устроилась.
Вот так замечание. Нелл напряглась. На мгновение она лишилась дара речи. Она встретила взгляд Джейн, полный насмешливой враждебности. Они пожали руки, и Нелл сказала:
— Не пойму, о чем ты.
Джейн снова опустилась на диван.
— Обо всем вот этом. Житье во дворце, вышколенные лакеи, дорогостоящая повариха, неслышные слуги, вероятно, горничная-француженка, особые ванны с последними новинками, пять-шесть садовников, шикарный лимузин, дорогие наряды и, как я понимаю, натуральный жемчуг! Ты этим упиваешься, да? Я уверена.
— Расскажи лучше о себе, — сказала Нелл, усаживаясь рядом на диван.
Глаза Джейн сощурились.
— Неглупый ответ.
Она встала и стала расхаживать по комнате.
— Вот, значит, дом Вернона, — мягко сказала она. — Я здесь никогда не была, только слышала его рассказы. — Она резко спросила: — Вы много изменили?
Нелл объяснила, что по возможности оставили все как было. Обновили портьеры, ковры, обивку — они совсем обветшали. И добавили два-три предмета ценной мебели. Если Джордж натыкался на что-нибудь подходящее, то покупал.
Во время этого объяснения Джейн упорно разглядывала Нелл, и той было неуютно, она не понимала, что выражает ее взгляд.
Джордж вошел, когда она кончала свой рассказ, и все пошли за стол.
Разговор шел сначала о Сербии, об общих знакомых, потом перешли на дела Джейн. Джордж деликатно посочувствовал ей по поводу потери голоса, сказал, что все об этом сожалеют. Джейн беспечно отмахнулась.
— Я сама виновата. Я пела такую музыку, которая не предназначена для моего голоса.
Себастьян Левин, продолжала она, — верный друг. Он хотел бы выпустить ее в главной роли в своем лондонском театре, но ей надо бы сначала овладеть мастерством. Петь в опере — это тоже значит играть. Но есть многое, чему еще надо учиться, например сценическому голосу, отработать различные эффекты — они должны быть более тонкими, неуловимыми. В следующем сезоне она выступит в Лондоне в драматической постановке «Тоски» [28] .
Затем она заговорила об Эбботс-Пьюисентс. Заставила Джорджа рассказывать о своих планах, его идеях насчет имения. Пришлось ему выступить в роли настоящего деревенского сквайра.
28
Имеется в виду пьеса французского драматурга Виктора Сарду (1831–1908), которая легла в основу одноименной оперы итальянского композитора Джакомо Пуччини (1858–1924).
В глазах Джейн не было насмешки, но Нелл чувствовала себя очень неловко. Хоть бы Джордж замолчал. Он был немного смешон, говорил так, словно и он, и его предки веками жили в Эбботс-Пьюисентс.
После кофе они вышли на террасу. Джорджа позвали к телефону, и он, извинившись, вышел. Нелл предложила прогуляться по саду, и Джейн охотно откликнулась:
— Я с удовольствием все посмотрю.
«Она хочет осмотреть дом Вернона, только потому и приехала. Но он никогда не был для нее тем, чем он был для меня!» — думала Нелл.
У нее было страстное желание оправдаться, пусть Джейн увидит… Увидит что? Она и сама не знала, но чувствовала, что Джейн ее осуждает — и даже выносит приговор.
Внезапно она остановилась.
— Джейн. Я хотела сказать тебе… объяснить…
Она собиралась с духом. Джейн вопросительно смотрела.
— Ты, наверное, думаешь, что я поступила ужасно — так скоро вышла замуж.
— Ничуть, — сказала Джейн. — Это было очень разумно.
Нет. Совсем не то.