Хлыщщ, Децербер и др. мифы (сборник)
Шрифт:
– Ещё бы.
– И не делится со мной… в смысле, с нами?
– Вообще не делится.
Главный испытал праведную ярость.
Пока руководство кипело и краснело, в помещение бодрой походкой вошёл только что обсуждавшийся зам. Кивнул младшим чинам, поздоровался со старшими и протянул руку начальнику.
– Освободился! – скорее утвердительно, чем вопросительно рявкнул главный.
– Да, – беззаботно ответил зам. – А что?
– Ничего! – громче, чем раньше, проревел толстяк в балахоне. – Заклятие с тобой?
– Так оно у Слухача, лучшего чтеца. А вы думали, текст у меня, и прождали уйму времени? – Зам улыбнулся – нагло и нахально, по мнению главного.
– Никого мы не ждали! – Начальство шумно выдохнуло. Слегка успокоилось и, не оборачиваясь, обратилось к ближайшему подчинённому: – Передай Слухачу, чтоб начинал.
Щуплый наушник ткнул в бок рослого силача, тот пихнул под рёбра коренастого соседа, а уже он пнул по ноге закрученного вопросительным знаком «брата».
– Ай! – восклицательно выразился вопросительный.
– Начинай же мессу чёрную, о брат недостойнейший! – торжественно провозгласил главный.
– Ась? Пора, что ли? – зевнув, уточнил Слухач.
– Ньярлатхотеп тебя задери! Читай давай!
– А пентаграмма нарисована?
– А-а-ахр-р-р-р!..
Проводившиеся в левой части храма приготовления заметно мешали обряду в половине правой.
– Там что, опять эти черноробые?
– Да, светлейший.
– Снова орать будут, сосредоточиться не дадут…
– Правда твоя, светлейший.
– М-да… Слушай, а что если обойдёмся без формальностей? Достал пафос этот, честно сказать.
– Как будет угодно, светлейший.
– И зови меня наконец по имени.
– Твоё слово – закон, светлейший.
– Ох, забудь, просвещённый.
– Я ничего и не помнил, светлейший.
Одетый во что-то, до неприличия похожее на оранжевое банное полотенце (то ли из двух, то ли из трёх кусков, смятое, как лицо шарпея, и с непонятно на кой пришитыми повсюду пуговицами), гуру оглядел паству. Кто-то пил предназначенный для священных целей херес, кто-то обсуждал с друзьями жену щуплого наушника из помещения по соседству, кто-то ковырял в носу, созерцая божественную лепнину.
– Ребята, – окликнул светлейший.
Пара монахов недоумённо повертела лысыми головами, пожала плечами и вернулась к прерванной и, вероятно, удивительно интересной беседе.
– Ребята!
Наконец оставленные без внимания слуховые рецепторы сработали.
– А?
– Да?
– Начинаем!
– А.
– Да.
Светлейший раскинул руки в стороны.
– Поехали! – азартно воскликнул он.
– За орехами? – предположил просвещённый, задумчиво сверкая очками с титаническими диоптриями.
– Нет, просто «Поехали!». И ты забыл добавить «светлейший».
– Прости, светлейший.
Просвещённый вынул из недр мантии свиток, развернул, приблизил получившееся полотно к глазам на расстояние, не превышающее полсантиметра, и стал медленно зачитывать буквы-лилипуты – составные части мощнейшего и длиннейшего заклинания…
– Что за дела! – вскричал главный. – Именно в тот день, когда мы вызываем из бездн морских многоногого повелителя нашего Ктулху, эти святоши из соседних апартаментов вздумали провести унылую сходку!
– Безобразие! – возмутился щуплый.
– …Я ему твержу: она из тебя всю кровь выпьет и мозгом закусит…
– М-м. А он что?
– Это вы о чудовищах изначальных?
– Не знаю. Мы о жёнах.
– Угу. Тогда заткнитесь! Слухач уже трижды сбился.
– Так он же глухой!
– Это кто глухой?! – вскинулся Слухач.
– Никто-никто. Ты продолжай.
– Я единственный, кто понимает язык Древних!
– Чудесно, чудесно…
– Слухач! – по привычке рявкнул главный. – А ну кончай филонить – и провозглашай!
– Есть, так точно, слушаюсь. Ктулху запятая нет точка непонятное слово хм вообще непонятное сейчас попробую разобрать…
– Чего они голосят-то? – спросил светлейший.
– …и да явится он во плоти … что-то на проклятом языке, светлейший… подарить преемникам мудрость вечную, дабы сеяли те…
– Проклято-о-ом?.. – протянул светлейший.
Опустил затёкшие руки, подошёл к стене, наклонился и прислонил к холодному камню ухо.
– …ибо было пророчество неизбежное и настанет год, когда суждено ему исполниться…
– Ты не мог бы прекратить вызывать Будду? Ничего же не слышно!
– Не мог бы, светлейший: noblesse oblige, и никак иначе.
– По-моему, они тоже кого-то хотят… того… ну, ты понял.
– …и солнечные лучи осветят Путь, коим он… кого? Тоже Будду?..
– Н-нет, похоже, кого-то своего. Погоди-погоди, я почти разобрал… Ку… Кту… Ктулху!
– …рёк он ранее, однако изречёт вновь… фхтагн?
– Точно! Ктулху фхтагн! А ты откуда знаешь?
– Слышал краем уха, когда проходила прошлая их месса, подготовительная… Гм. Кажется, я сбился. Что ж, повторим попытку. Светлейший, не мог бы ты вернуться вот сюда и раскинуть руки? Всё-таки подслушивать дьявольских сектантов в процессе вызова Будды не очень-то кошерно…
– …Ктулху фхтагн!
Слухач громко зевнул – возможно, с чувством выполненного долга.
Пентаграмма оставалась пустой.
Главный скосил глаза налево, направо, обернулся, поднял взгляд вверх.
– И где он?
– Торгует бензином для космомаршруток, надо полагать. Кто-то же должен, – сострил один из дьяволопоклонников.
По залу прокатилась волна смеха.
– Тихо! – велел главный. – Может, заклятие неверно прочитано?
– Обижаешь, начальник, – раздался голос Слухача, до предела наполненный чувством задетого за живое профессионала.