Хобби гадкого утенка

Донцова Дарья

– Почему?

– Так ее на «Скорой» увезли.

Я села прямо на стеклянный журнальный столик и спросила:

– Как на «Скорой»? Куда?

– Не знаю, – сообщила Ирка, – вот Аркадий Константинович с Ольгой вернутся и расскажут, они с Катей поехали. Ой, ногу ей раздуло, такой ожог!

– Что?

Ирка глянула на меня и завела сначала:

– Ну чего непонятного, Дарья Ивановна? Ведь по-русски объясняю! Загорелась СВЧ-печка, стали заливать водой, сломался холодильник, пока мясо в другой перекладывали, кулебяка в угли превратилась. Катя расстроилась,

схватилась за противень и не удержала… Уронила его прямо себе на голую ногу, такой ожог! Ясно теперь?

– Ага, – кивнула я, – конюшня сгорела?

– Какая конюшня? – оторопела Ирка. – У нас нет никаких конюшен!

Слава богу, что нет. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, за исключеньем пустяка: сгорел ваш дом с конюшней вместе…»

– И что? – неожиданно поинтересовался Тузик. – Сильно пахнет?

– Просто отвратно, – ответила я.

Нос заломил руки.

– Боже, ничего, я совершенно ничего не ощущаю. Катастрофа! Нет, покончу с собой, прямо сейчас, вот сию же секунду залезу в ванну и перережу все вены и горло в придачу!

Всхлипывая, он бросился вверх по лестнице.

– Тузик, – взвыл Севка, – дорогой, любимый, стой!

Не снимая ни куртки, ни ботинок, он ринулся за приятелем, перепрыгивая через две ступеньки.

– Не мешай мне, – визжал Тузик, – жизнь кончена, все!

Они побежали по коридору, громко ругаясь. Ирка посмотрела на меня и сообщила:

– Сумасшедший дом! Вы бы встали со столика, не ровен час продавите, стекло все-таки!

– Оно толстое, – вздохнула я, – ничего не случится.

Но не успела я договорить фразу, как раздался сухой треск, и в ту же секунду я оказалась на паласе в куче осколков. Ощущение было такое, словно села на ежа. Как назло, именно сегодня вместо любимых джинсов или уютных, толстых вельветовых брюк я невесть зачем влезла в костюмчик из шелковистого тоненького трикотажа.

Ирка всплеснула руками:

– Говорила же!

Произнеся эту фразу, домработница опомнилась и кинулась поднимать хозяйку.

– Ну что тут еще случилось? – разъяренно спросил Севка, свешиваясь со второго этажа.

– Дарья Ивановна столик продавила! – радостно выкрикнула Ирка.

– Жрать меньше надо, – резюмировал он и скрылся.

Я поднялась к себе, зашвырнула испорченный костюм в угол спальни, повертелась, изгибаясь перед большим зеркалом, чтобы оценить размеры урона, и, обнаружив, что просто заполучила пару царапин, натянула джинсы, свитер и поехала в неизвестный район, расположенный за Митином.

Детство мое прошло на улице Кирова, нынешней Мясницкой. Потом жизнь забросила в Медведково. Честно говоря, этот район, простите за каламбур, показался мне после шумного центра настоящим медвежьим углом. Но только теперь, разыскивая неведомое Касьяново, я поняла, что Медведково – это центр.

«Форд» ехал и ехал. Митино осталось позади. По обе стороны дороги замелькал лес. Господи, где это я? Интересно, время тут московское?

Наконец впереди появились кварталы блочных домов. Касьяново! Сбоку промелькнул щит: «Покупайте квартиры в фирме «Белстрой». Выглядел район

инфернально. В октябре темнеет рано, да еще сегодня над столицей с самого утра повисли черные, плотные тучи… Одним словом, часы показывали только пять, но впечатление было такое, будто наступает ночь. Однако в окнах домов, мимо которых катил «Форд», не было видно света, на улицах не было прохожих, не сверкали огнями витрины магазинов, не шумела веселая толпа у вагончиков «Русские блины» и «Крошка-картошка». Да и самих торговых точек не было. Впечатление такое, будто едешь внутри фильма Бергмана… Этот режиссер любил показывать такие вот мертвые пейзажи. Для полного сходства не хватало только уличных часов без стрелок и прохожих без лиц! Вспомнив про свой ночной кошмар, я вздрогнула, поднажала на газ и неожиданно, миновав квартал незаселенных зданий, вылетела на небольшую площадь.

Сразу стало веселей. Здесь обнаружились люди, пара магазинчиков, а в многоэтажных домах ярко светили люстры.

Запарковавшись возле палатки, бойко торговавшей видеокассетами, я пошла по тропинке к дому № 7.

– Кто там? – раздался из-за двери женский голос.

Вспомнив огромный щит, расположенный при въезде в новый район, я сказала:

– Представитель фирмы «Белстрой».

Дверь распахнулась. На пороге появилась женщина, вытиравшая руки о фартук.

– Здравствуйте, – расцвела я в улыбке, – отдел покупательского спроса фирмы «Белстрой», инспектор Дарья Васильева. Вы ведь у нас квартиру покупали?

– Сережа, – крикнула тетка, – выгляни!

Высунулся встрепанный мужик:

– Чего надо?

– Фирма «Белстрой» проводит опрос среди своих покупателей. Владельцы квартир автоматически становятся участниками нашей лотереи.

– Какой? – насторожился Сергей.

– Если ответите на мои вопросы, загляну в ваш договор купли-продажи и посмотрю, какой приз выпал на его номер, – трещала я, – у нас и автомобили разыгрывают, и телевизоры, и холодильники, на худой конец, электробритву получите.

– Заходите, – пригласил Сергей, – вон тапки лежат, серенькие…

Мы прошли в гостиную.

– Давайте, спрашивайте, – приказал хозяин.

– Давно вы въехали в квартиру?

– В апреле, 28-го числа.

– Как получили жилплощадь?

– Не понял?

– Ну, сами купили? Или подарил кто?

Сергей рассмеялся:

– И много вы видели людей, которым такие хоромы преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой?

– Бывает, – пожала я плечами, – родители часто детям подарки делают!

Кабанов скривился.

– У меня мать пенсионерка, из бывших учительниц. Нет, сам купил. Заработал и приобрел. Мне подарков ждать неоткуда! Все сам!

– Квартиру оплатили полностью?

– А как же, – удивился Сергей, – естественно, сполна денежки отдал, до копеечки.

– Жилплощадью довольны?

– Вполне.

– Далековато от метро будет, – вздохнула я, – небось три часа до работы добираетесь…

– Ну, во-первых, тут чистый воздух, – парировал Сергей, – во-вторых, у нас машина, а, в-третьих, я работаю в Митине, рядом…