Хобби гадкого утенка
Шрифт:
– И какой у вас автомобиль?
– «Нексия», – ответил мужчина.
– Хорошая тачка, – вздохнула я, – дорогая небось.
– Да нет, – пожал плечами Сергей, – за шесть тысяч пятьсот нашел, новую!
– Рублей?
– Долларов, конечно! – ответил собеседник. – Ну и что я выиграл?
– Несите договор купли-продажи!
Мужик открыл один из шкафов, порылся на полках и вытащил листок бумаги, густо покрытый текстом. Я пробежала глазами по бумажке… Да, хоромы он и впрямь приобретал сам! Причем выложил довольно крупную сумму… Теперь следовало
– Ваша фамилия Кабанов, а зовут Сергей Павлович! – ахнула я. – Наталья Павловна Кабанова, покойная, вам кто?
– Сестра, – удивленно ответил мужик.
– Ну надо же, – «изумлялась» я, – мы работали вместе в торговом представительстве «Филипс». Только меня сократили летом! Я даже к вашей маме, кажется, ее Раиса Андреевна зовут, с соболезнованиями приходила! Какой ужас, молодая, здоровая, красивая! Как же такое произошло?
Сергей вздохнул:
– Поехала с приятелями на дачу в выходные, март месяц был, холодно еще, на дороге ледяная каша… Водитель не справился с управлением и влетел в бетонный забор. Ната сидела спереди, возле шофера… Недаром говорят, что это «место смертника»… Хорошо хоть погибла сразу, не мучилась.
– Надо же, – протянула я, – значит, автокатастрофа! А Раиса Андреевна сказала, что Ната погибла, катаясь на горных лыжах в Грузии… Очень переживала, что могилки нет, говорила, тело не нашли, лавиной снесло…
Сергей махнул рукой:
– У мамы в голове тараканы, последний ум потеряла, не обращайте внимания. Надо бы ее квартиру продать, да к себе старуху забрать, только она с моей Веркой вечно цапается, житья не станет. Вот и тяну с воссоединением… Совсем мать из ума выжила, такое навертеть! Горные лыжи, Грузия… Прямо кино! Небось сериалов насмотрелась.
В этот момент где-то в соседней комнате зазвонил телефон.
– Вера, сними трубку, – крикнул мужик.
– У вас телефон? – удивилась я.
– Чего же тут странного? – спросил Сергей. – Эка невидаль.
– Да нет, ничего, конечно, – протянула я, – только, помнится, маменька ваша страшно переживала о двух вещах: что могилы у дочери нет и что вам позвонить невозможно, телефон еще не поставили…
Сережа слегка порозовел, но не растерялся.
– Теперь понимаете сами, что она сумасшедшая? Наташа похоронена в апреле на Митинском кладбище, а телефон, вон он, тренькает! Так какой мне приз положен?
– Фотоаппарат, – обнадежила его я, – ждите, сейчас принесу, в машине лежит!
Во дворе я влезла в свой помятый «Форд» и покатила в сторону кладбища. Надеюсь, Сергей еще долго прождет обещанный фотоаппарат. Надо же, какой противный парень! Спорю на что угодно, он специально наврал матери, будто не имеет телефона, просто не хочет, чтобы старуха названивала с бестолковыми разговорами и жалобами на здоровье.
Глава 18
Я не люблю кладбища. Может, оттого, что мои мать и бабушка давно умерли… Невольно возникает мысль, что следующая в очереди на тот свет ты сама… Хотя у меня был
И потом, на кладбищах всегда царит дикий холод, даже жарким летом там пробирает озноб и даже на тех, которые давно превращены в музеи. В усыпальнице французских королей, Сен-Дени, расположенной недалеко от Парижа, я замерзла так, что, выйдя на залитую солнцем июньскую улицу, кинулась в ближайший бар выпить кофе. Веселый бармен пододвинул ко мне чашечку и спросил:
– Небось из Сен-Дени?
Я глотнула обжигающую жидкость:
– Намекаете, что похожа на привидение?
Бармен захохотал:
– Нет, просто все, кто оттуда выбирается, опрометью кидаются сюда, чтобы согреться…
Над Митинским кладбищем носились с криком стаи ворон. Низкое, серое небо нависло над ним, из высокой трубы крематория вился легкий синеватый дымок, чья-то душа отлетала, оставив на земле заботы. Настроение у меня испортилось окончательно. Глубоко вздохнув, я отправилась искать контору.
Полная дама в слегка старомодном темном трикотажном костюме, придав лицу серьезно-скорбное выражение, поинтересовалась:
– Могу я вам помочь?
– Понимаете, – залепетала я, – наверное, я выгляжу дурой, но в самом начале апреля, в первых числах, похоронила здесь сестру, Кабанову Наталью Павловну… А сейчас приехала и не могу вспомнить, где могила… Ужасно!
– Не расстраивайтесь, – успокоила служащая. – Такое часто случается. Тут немудрено запутаться, в особенности среди новых захоронений, где еще памятников нет… Погодите секундочку.
Она ловко включила компьютер, задвигала мышкой.
– Кабакова, Кабальчи, Кабаносова… Нет, Кабановой Натальи Павловны не вижу…
– Может, мы ее хоронили в конце марта, – робко предположила я.
Женщина покачала головой.
– У нас теперь компьютер, и время захоронения не играет никакой роли, просто вносим фамилию в список. Кабановой Натальи Павловны нет. Есть Кабанова Вера Георгиевна 1924 года рождения и Кабанов Андрей Михайлович, 1942-го, но это не те могилы. А вы точно помните, что хоронили на Митине?
Я кивнула.
– Вы могли случайно не учесть могилу?
– Такое невозможно, – отрезала дама, – у нас строже, чем в аптеке…
Я молча глядела на компьютер, потом со вздохом сказала:
– Извините, пойду брату позвоню, может, и впрямь не Митино…
– Скорей всего, – без тени удивления ответила служащая и выключила системный блок.
Небось она насмотрелась на разных посетителей, и очередная идиотка ее не удивила!
Наш дом в Ложкине сиял огнями, словно ювелирный магазин в канун Нового года. Но несмотря на то что в столовой горела восемнадцатирожковая люстра, а в гостиной все торшеры, там никого не было. В кабинете, в кресле, замотанный в пледы, сидел у камина Тузик, на его коленях пристроились Хучик и Жюли, а внизу на ковре разлеглись остальные собаки. Чуть поодаль, у компьютера, щелкал мышкой Аркашка.