Хочешь выжить — убей!
Шрифт:
— Почему ты думаешь, что Литкова или Буланов будут что-то говорить милиции? — спросила Раиса. — Конечно, если Резкова сообщит милиции о нашей драке, то, — она усмехнулась, — вызовут меня. Пусть Литкова и Резкова говорят, что драку начали мы с Фаиной, мы будем говорить обратное. Дело здесь вот в чем:
Резкова может дать показания против сына Гобиных, и тогда у нас могут начаться неприятности. Хотя бы потому, что мы потеряем так хорошо отлаженный канал доставки товара покупателям. А это значит...
— Да
— Прекрати истерику! — разозлилась Либертович. — Будь мужчиной, в конце концов. Ты знал, на что идешь. Все тихо и гладко не бывает. Сейчас надо думать, где нам отыскать Резкову, Литкову и этого защитника женщин.
— Я приказал нашим людям найти их. И чтобы Литкову и Буланова доставили ко мне живыми. С Резковой пусть делают что хотят. Ребята на нее очень злы. Я собрал всех. Вместо выходных они сейчас занимаются поисками.
— За те деньги, — не преминула высказаться Раиса, — какие они получают, они вообще отдыхать должны не больше двух часов в неделю.
— Мама, — Валентина старалась говорить спокойно, — нам нельзя сейчас в деревню. Потому что твой адрес...
— Господи! — всхлипнула мать. — В милицию нельзя, домой тоже нельзя. Да что же это делается? — в голос заплакала она.
— Мама, пойми, у них деньги, а значит, и...
— Тогда я к прокурору пойду, — всхлипнула мать, — Ведь, чай, там не все еще купленные. Сама говорила, что следователь какой-то...
— Я ему звонила, но приехали преступники. Ты понимаешь? Следователь опоздал. Здесь, возле дома, Жорку ранили. Хорошо еще, на выстрелы милиция приехала, а то бы...
— Это ж надо, — всхлипнула мать, — под старость такое. Того и гляди убьют. Вон в газетах писано, — шмыгнув носом, она достала носовой платок и начала вытирать глаза, — что ни день, то убьют кого-нибудь. То банкира какого, то бандита. Чего же им от нас-то надобно?
— Успокойся, мама, — вздохнула Валентина. — Мы что-нибудь придумаем. — И поняла, что этого говорить ей не следовало.
— Так почему мы должны что-то придумывать? — громче заплакала мать. — Али мы не в государстве живем? Голосовали за Ельцина, пущай он нам защиту дает.
Вон сколько милиции разной, даже какая-то полиция налоговая есть. За что же они деньги получают?
— Успокойтесь, — подошла к ней Лена, — все будет хорошо, не волнуйтесь.
Вот, — она подала женщине таблетку, — выпейте. Вам нельзя волноваться. — Она с осуждением взглянула на растерянную Валентину. Мать машинально взяла таблетку, Лена осторожно приподняла ее голову и поднесла к губам стакан с водой. Запив таблетку, мать посмотрела на Валентину. По ее щекам по-прежнему катились слезы.
— Дочка, — всхлипнула она, — что же нам делать? Я-то уже свое отжила.
Но ты молода. И...
— Мама. — Валентина тоже заплакала. — Не говори так. Все будет хорошо.
Мы... — Не зная, что говорить, замолчала.
— Ты мне с детства врать не умела. — Мать погладила ее по волосам. — Доченька моя милая, отправь меня в больницу. Вызови «скорую». Сердце что-то жмет. — Вздохнув, положила руку на грудь. Лена, бросив на Валю успокаивающий взгляд, стала считать пульс. Нахмурившись, ушла в другую комнату. Почти сразу вернулась и, накапав в стакан с водой каких-то капель, мягко попросила старую женщину:
— Выпейте. Вам легче станет.
— Полтора дня я там отсидел, — раздраженно говорил рослый молодой мужчина. Пошевелив налитыми силой плечами, вздохнул. — Ты-то как?
— Я же просил тебя, Лешка, — тихо сказал Себостья-нов, — по возможности...
— Да успокойся ты. — Алексей заботливо поправил под головой Василия подушку. — Все там нормально. Я же говорю, почти полтора дня там отторчал.
Больничный у матери взял, — подмигнул он. — И ничего. Квартиру я помню, раза четыре поднимался. Все нормально.
— Лешка, — вздохнул Василий, — ты как-нибудь сам, без милиции, обойдись. В квартире Резковой, помнишь, я рассказывал тебе...
— Помню, — прервал его Алексей. — И успокойся, тебе волноваться вредно.
Я это дело проконтролирую. Если кто появится...
— Должны появиться, — кивнул Василий. — Ведь тогда, не окажись там парня с оружием, перебили бы женщин. Там и мать Резковой. А вот кто парень? — Василий вдруг потерял сознание.
— Доктор! — не отрывая взгляда от мгновенно побелевшего Василия, приглушенно позвал Алексей. — Плохо ему! К палате бежала медсестра.
— Отсюда уходить надо, — промычал лежавший с перевязанной грудью Георгий. — Они снова явятся. Хорошо, милиция не нашла квартиру, — слабо улыбнулся он, — а то бы меня за незаконное хранение оружия забрали. — Он взглянул на стоявшую рядом Лену. — Где пистолет?
— Под подушкой. Да не волнуйся ты, никто не придет. Не думают они, что мы у Резковой на квартире. Иначе бы давно пришли.
— Их милиция напугала. — Вздохнув, он потрогал бинт. — Здорово меня? — спросил он Лену.
— Не знаю, — сказала она. — Пуля в тебе. В правую сторону груди вошла, ребро сломала.
— Вот почему дышать больно, — слабо улыбнулся Георгий, — а я не пойму никак. Ведь на легких нервов нет, они не болят.
— Говори меньше. — Лена поцеловала его в губы. — Я люблю тебя, — прошептала она.
— Валька, — тихо позвала мать. Валентина подошла. — Я знаю, куды нам поехать. К моей сестре двоюродной. О ней никто не знает. А я у нее совсем недавно была. Только без их. — Она махнула рукой на дверь комнаты, в которой были Жора и Лена.
— Да ты что, мама, — упрекнула дочь. — Они мне жизнь спасли. А ты... — Вздохнув, покачала головой.