Хочешь жить — стреляй!
Шрифт:
— Угу.
— Да что ты заугукал-то? — раздраженно взвился Милованов. — Поугукаешь потом на кладбище!
Арчевский собрался было произнести что-то более осмысленное, но диалог их прервала появившаяся Лариса. Она тут же принялась осматривать наполовину уже вознесшийся над комнатой армстронг.
— Вы что же нас не предупредили, что здесь криминальная обстановочка-то? — недовольно спросил ее Милованов. — Трупы, понимаешь, по балконам валяются.
— Во-первых, не трупы, а труп! — внесла существенное
— Да ничего. Только соседи говорят, что этим дело не ограничится…
— Какие соседи? — насторожилась Лариса.
— А вот эта, блондинка с зеленым отливом, — ткнул молотком в сторону двери Дебревой рабочий.
— С каким еще отливом? — нахмурила брови Лариса, которая прекрасно помнила, что проживавшая там Дебрева была рыжей.
Однако в следующую секунду она буквально обомлела. Медсестра вышла из своей комнаты, гордо неся кофейник и сверкая на весь коридор сусальным золотом волос, оттененных цветом майской листвы.
Уже дойдя до середины коридора, она вдруг обернулась и, вздымая голову еще выше, со снисходительной полуулыбкой поздоровалась с Ларисой. Скорее всего ей хотелось, чтобы та обратила внимание на ее новый облик. В ответ же Лариса сухо кивнула и перевела взгляд на пол.
Старый паркет явно ждал приложения умелых рук, которые перебрали бы его и заменили отслужившие свое клепки. Милованов заметил взгляд Ларисы и произнес:
— Не волнуйтесь, Лариса Викторовна, сделаем все в лучшем виде, таракан лишний не просочится…
— Очень надеюсь, — ответила Лариса. — Что-нибудь по поводу происшествия не слышали?
— Слышали, — недовольным тоном сказал Милованов. — А вам все-таки надо было бы нас об этом проинформировать!
— Зачем? Вас же это не касается…
— Это не скажите, — погрозил пальцем рабочий. — Вон та зеленоволосая утверждает, что убили именно постороннего человека и именно в этой квартире.
— Это всего лишь совпадение, — парировала Лариса. — К тому же вы такие мастера, я думаю, управитесь со своим делом быстро, получите оговоренную сумму да и покинете это помещение без неприятных для себя последствий.
— Угу, — поддакнул Арчевский. — Ты б лучше чем суетиться, спросил бы у соседей гвоздодер. Я забыл прихватить его сегодня.
— Растяпа, разгильдяй! — обозвал его Милованов. — У кого мне теперь его искать? Я ж никого не знаю!
— А ты пойди да познакомься, прояви свою любознательность.
Милованов набычился и, выйдя в коридор, постучался в дверь к волосатым братьям-близнецам.
— Мужики, у вас гвоздодер есть? — спросил он высунувшегося из комнаты Болека.
Тот поморщил лоб, скривил физиономию, почесал в затылке:
— Не-а…
— А у кого тут может быть?
Болек снова занялся почесыванием своего затылка, который с трудом просматривался сквозь джунгли его «хаера».
— Ну, у этой вообще ничего нет, кроме кофейника да старых газет с глупыми гороскопами, — скептически покосился он на дверь Дебревой. — У Санька, — указал он небрежно пальцем на дверь напротив, — тоже наверняка нет, у него с домоводством проблемы… Руки под двадцать первый палец заточены, — помедлив, добавил он.
Болек с утра пребывал в хорошем расположении духа, вызванном отсутствием похмельного синдрома и тем, что вчера они вместе с братом довольно удачно пощипали родителей на предмет легкого спонсирования их бестолкового и беспутного существования. И поэтому был готов, в отличие от обычного пофигистического отношения к окружающей действительности, откликнуться на чужие проблемы или хотя бы выразить показную готовность к тому.
— Там вообще девчонка проживает, — небрежно кивнул он большим пальцем в сторону двери Маши Соколовой. — Молоденькая…
Милованов, жизненная активность которого была своего рода стержнем, на который нанизывались разнообразные желания и стремления, не был чужд всему человеческому и потому заинтересованно переспросил:
— Молоденькая, говоришь?
— Угу, — согласился Болек. — Только это… Она какая-то тихоня, забитая слегонца… И жених у нее такой же пристебнутый… Во! — неожиданно на лице волосатика возникло выражение, как будто он только что сделал поразительное научное открытие. — Вы напротив сходите, в другую квартиру. Там один мужик живет, он квартиру выкупил и ремонт недавно отгрохал. Наверняка у него эта фигня есть!
— Чего ж ты раньше не сказал? — нетерпеливо воскликнул Милованов. — Голову морочил… соседей порочил…
— Ну, не у всех голова, как «Пентиум», е-мое! — обиделся Болек и посмотрел на Ларису, как бы ища у нее поддержки.
Лариса же, с недоверием относившаяся к молодежи, которая вместо занятий общественно полезным делом прожигает свои лучшие дни, отвернулась.
Болек обиделся еще больше. Его явно задело, что единственный, можно сказать, раз он проявил неравнодушие, а его еще и морально оплевали. Он состроил привычную ухмылочку на лице и, развернувшись на шлепанцах, вернулся в комнату.
— А кто там проживает, напротив-то? — спросил Милованов у Ларисы.
— Вам же объяснили… Идите и познакомьтесь. В общем, я, наверное, пойду, у меня еще куча дел с оформлением квартиры, — сказала Лариса. Внутренне она была благодарна Болеку за его словоохотливость, поскольку он добавил к портретам обитателей коммуналки несколько новых штрихов. Ларису же в силу ее пытливой и неугомонной натуры не оставляла мысль самой докопаться до истинных причин трагического происшествия.