Хочу быть богатой и знаменитой
Шрифт:
И тот шагнул к Амыру.
— Здравствуйте, — Тимур внимательно осмотрел обстановку, — да уж, не самое удачное приземление. Постарайтесь не шевелиться. Как ощущаете, с позвоночником есть проблемы? Встать с моей помощью сможете?
— Нет. Нужны двое мужчин.
— Ясно. Думаю, вас, действительно, трогать не стоит.
Оглянулся, встретился глазами с помощницей:
— Скорую вызвали?
Регина утвердительно кивнула, пристраивая под голову пострадавшего подушку.
— Хорошо. А вам, уважаемая Регина Александровна,
Когда увидел хрупкую женскую фигурку, перебирающуюся через перила, и на несколько мгновений повисшую над пустотой, у него похолодело в груди. В момент преодолел расстояние от машины до дома, стоял, задрав голову, страховал ее, был готов подставить руки, чтобы, насколько возможно, амортизировать удар от падения, если такой вдруг случится. Внутри все дрожало, до сих пор не мог успокоиться и прийти в себя от ее безрассудного поступка.
— Скорее всего, вас госпитализируют, — обратился он к Амыру.
И не глядя на нее почти распорядился:
— Регина Александровна, наверное, надо помочь собраться в больницу. Что там взять, не знаю, ложку-чашку-кружку, тапки, полотенце, пижаму.
Девушка снова перебралась с балкона в комнату:
— Амыр, я соберу, мне не трудно, — она была не только расстроена, но и напугана состоянием мужчины. Для нее он давно был не просто соседом, а самым надежным другом, который частенько вытаскивал ее из таких душевных кризисов, что не всякому психотерапевту под силу, а он с этим справлялся. Регина очень ценила эту дружбу, хотя разница в возрасте была существенной.
Постояла, подумала, потерла лоб. Наверное, действительно, нужна посуда, средства гигиены. Что там у мужиков? Мыло, бритва? Спросить — не спросить? Амыр всегда без бороды и усов, бреется же он чем-то? В ванную заглянуть что ли?
Открыла двери и замерла. Вот это чистота! По сравнению с ним, я — хрюшка. Тут прямо как в операционной. Полочка и шкафчик. Открываем. Мыло, бритва, а это-то что? Баллончик с чем-то. По китайски-японски-корейски я не читаю, а перевода нет. Ладно, кинем и это китайско-корейское-японское нечто в пакет, может что-то важное для мужика. Бритвенный станок и бутылка с лосьоном.
Вышла из ванной:
— Амыр, какие-то пожелания будут? Мне и вправду не трудно.
— Тебе девочка и впрямь не будет трудно, потому, что собирать нечего. Все, что есть, все на мне. Зачем лишнее? Вечером постирал — утром надел. А кастрюлька, ложки и чашка — на кухне.
Шагнула туда и почти прокричала:
— Не обидишься, если сделаю подарок? От меня? Просто подарю кое-что, на мой взгляд, нужное.
— Нет, на тебя не обижусь. И приму от тебя подарок. Но только от тебя.
Регина в ожидании медиков начала заметно нервничать. Да где же скорая? Чего они так долго? Здесь человеку плохо, а они тащатся еле-еле. О! Звонят в дверь. Наконец-то!
— Это доктора!
Действительно, в квартиру вошел мужчина в форменной одежде врачей скорой помощи.
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Амыр Каримович неудачно упал, трогать его не стали до вашего приезда.
Доктор прошел в комнату, присел около пациента:
— Не спрашиваю, как себя чувствуете — вижу, что паршиво. Пошевелить пальцами рук можете? А ног?
Обернулся к фельдшеру:
— Серега, неси щит, зови Дмитрича. Поможете его переложить? — обратился к Тимуру.
Тот кивнул, внимательно наблюдая за манипуляциями врача. Богатый боевой опыт давал прекрасную возможность оценить качество оказываемой медицинской помощи.
Врач привычным движением раскрывает кейс, выбирает лекарство, делает укол и, наблюдая за состоянием больного, разговаривает с ним:
— Сейчас переберемся на щит и узнаем куда поедем.
Регина присаживается рядом со щитом, на котором лежит Амыр, берет его руку в свою, и с надеждой смотрит на врача. А тот звонит, говорит, опять звонит, опять говорит.
— А мест-то в травме нет, — видно, что доктор расстроен, — в коридор совсем не хотелось бы его определять. Может в пригороде?
Опять звонит, говорит, почти кричит, а у Регины назревает истерика, и справиться с нею девушка вряд ли сможет и это прекрасно видит Тимур. Она вначале шепчет, голос дрожит и срывается почти на крик:
— Как нет мест?! Он ветеран, он воевал, ему помощь нужна, ему очень больно, а он молчит!
Врач темнее тучи, от кого-то ждет ответа. Тимур, услышав ключевые слова о том, что Амыр ветеран, что воевал, достает телефон и тоже начинает звонить, поглядывая на травмированного, а в ожидании ответа интересуется:
— Амыр Каримович, скажите, как оно? Самочувствие?
Набирая номер телефона окружного военного госпиталя, Тимур, прошедший обе Чеченские, прекрасно знал, что вояку под медицинский присмотр штатских не отдадут, специфика не та, это — во-первых. А во-вторых, начальник госпиталя однажды высказал свое мнение о раненых воинах и качестве гражданской медицины, мат стоял такой, что генералы не знали, куда скрыться от стыда, только это ему запомнилось, и руки сами теперь действовали по инструкции, которую получил на этом запоминающемся совещании.
Осторожное покашливание с балкона вернуло его из воспоминаний.
— Норм, командир, еще жив.
— Регина Александровна, вещи уже собраны? Нет? Так займитесь, — в голосе Тимура прорезалось раздражение.
— Идите-идите. СТОЙТЕ!
Она замерла.
— Когда лезли через балкон, ключи от квартиры и телефон, конечно с собой прихватили. Неет? Теперь снова через балкон в свою квартиру вернетесь? Или моя очередь этот трюк исполнять?
Он выразительно помолчал:
— Ясно!