Хочу быть с тобой
Шрифт:
– Дай мне больше себя, - хрипло шепчет мне на ухо, мочку уха при этом лаская языком.
Хаотично киваю, не понимая, что от меня требуется, соображать не выходит совершенно. Откидываюсь глубже, открывая доступ к шее сильнее. Он тут же набрасывается. В такие моменты дикий в своей откровенности. Целует, словно терзая, сказывается нетерпение. Начинаю ёрзать на его бедре, тереться. Мне так горячо, остыть хочется, что угодно, лишь бы с ума не сойти. Руслан на секунду замирает, тут же набрасываясь с новой силой. Пальцами веду по его плечам, к шее, глажу легкими касаниями, ощущая мурашки под пальцами. Сама же катастрофически
Руслан возможно в своём эмоциональном порыве даже не замечает моей излишней расслабленности, или делает вид, но продолжает воодушевленно ласкать, продлевая мне удовольствие. Во времени теряюсь, как и в пространстве, поэтому, когда он отрывается и чертыхаясь, делает шаг назад, оседаю на пол. Сильные руки тут же подхватывают и на столешницу усаживают.
– Эй, ты чего? – Руслан придерживает меня за подбородок, в глаза заглядывает. Волнуется, он долго расспрашивал, с чем связана такая реакция на кровь, и сейчас во взгляде беспокойство мелькает. Смущение не позволяет его успокоить, кончить просто от трения и прикосновений, со мной такое впервые, - Малыш? – большим пальцем нижней губы касается.
Только сейчас понимаю – у меня слиплись губы. Я же горела. Облизываю их кончиком языка. Руслан шумно выдыхает, прикрывая глаза.
– С ума меня сведешь, честное слово. В шестнадцать такого адового желания не было, стоит постоянно. Тормози меня.
Обнимаю его над ребрами, стоит так близко, что без труда голову на плечо кладу ему. Я уже точно сошла, при другом бы раскладе не разрешила бы себе такого поведения.
Глава 41
Держась за голову, накручиваю обороты по периметру беседки. Как же я дожила до своих лет при такой аккуратности. Пальцами массирую кожу головы, следом смотрю – крови нет. Уже хорошо, можно путь свой продолжить. Движение помогает не разрыдаться от досады. И вообще, я ведь с двумя парнями росла – мы не плачем. Спустя пару секунд снова по голове провожу, затем смотрю, и так несколько раз. В конечном итоге нащупываю то место, которым ударилась, на кончиках пальцев кровь остается. Твою же…
Стараюсь дышать глубже, руку от глаз убираю, но это не помогает, ведет в сторону тут же, а если сесть, то отключусь за пару мгновений.
В беседке есть навесной шкаф, производство допотопное, это не трудно понять по нижней железной окантовке дверцы. С одной стороны уголок закруглен, с другой, та что длиннее – острый, с прямым углом. Сейчас такие не делают, не безопасно. Шкаф был открыт, я это видела, из – за сырости, думаю, не закрывал его никто. Подхожу ближе и хлопаю долбанной дверцей. Место удара передергивает. Балванка неаккуратная -опустилась заменить пакет в мусорном ведре, которое аккурат под шкафом стоит, и когда поднималась, забыла, что дверца открыта.
А все, потому что в облаках, Яра, витаешь!
Забываю о том, что овощи резала. Нам с Русланом нравится тут готовить, на улице стало теплее, воздух свежий, кислородом насыщенный. Глажу волосы с левой стороны.
– Голова болит, Яр? – спрашивает с беспокойством, - В дом пойдем? Ты бледная. Голова кружится?
Если перекись попрошу, он догадается?
– Я ударилась, - говорю негромко. Тыкала ему возрастом, по итогу от меня проблем больше.
– Обо что? – смотрит на ноги мои, ближе подходит.
– Об него, - пальцем на «обидчика» показываю. Саяра, пять лет, честное слово.
Руслан смотрит, не понимает вначале.
– Головой? Об открытый? Покажи, - вот теперь уже беспокойство реальное и неподдельное.
Голову мою обхватывает руками, сразу понимает с какой стороны. Волосы перебирает.
– Твою мать! – произносит на выдохе, - Яр, ты рассекла. Да как так – то, малыш, - лбом моего лба касается, голову из рук так и не выпуская, - В больницу поедем. На мой взгляд не глубоко, но я не врач, вдруг сотрясение.
– Я не поеду. Мне не болит. Дергает только. Не сильно, - Рус челюсть сжимает, крылья носа на вдохе раздуваются, - Я наклонилась, а когда выпрямилась – забыла, что он открыт.
– Блд, хотел ещё сразу его выкинуть. Какой идиот мог додуматься железом обшить…
– Мне просто надо было смотреть, не ругайся. Пройдет. Это чтоб от влаги не портилось, наверное. Ну что ты так смотришь? Ему лет тридцать, тебя тогда не было, - смешно становится от вида недовольного, серьёзного Руслана, - Практичность ценилась. За дерево мокрыми руками долго браться не сможешь, а тут посмотри, сколько он прослужил.
– Ты права пора на покой, - подхватывает меня на руки, внезапно. Обнимаю за шею в ответ, - Пошли, отдохнешь. Я сам овощи запекаться поставлю. На пару минут тебя не оставить! Яр, ну как так? – рычит в ухо мне, - К тридцати я седым стану, ты специально, чтоб зрительно я старым казался?
– А то! Бороду тебе отрастим, - касаюсь его гладкого подбородка. Для него проблемой не станет, если с вечера бреется – утром уже легкая щетина выходит, - Трах – тибидох можно будет делать, - мой ушибленный мозг вспоминает горячо любимого в детстве Старика Хоттабыча. Руслан же трактует по- своему.
– Детка, для «трах» борода не нужна. Скоро узнаешь, - пальцы на бедрах в кожу впиваются.
Воздух вмиг густым становится. Рядом с ним чувствую себя озабоченной.
– Сильно болит? – спрашивает, опустив меня на диван.
– Спина у тебя болеть скоро будет, каждый день меня носишь, - не болит, но кружится, и уши заложило, если признаюсь – через пару часов буду в клинике лежать.
– Ты как неполный мешок картошки, не будет.
Смеюсь.
– Ты часто мешки с картошкой таскал?
– Бывало, - удивительно, - Бабушка Валя любитель затариться на зиму. Потом у неё пропадает и пол мешка тащить на мусорку приходится. Вот ты весишь, как эти пол мешка, - списывает мне килограмм двадцать, а то и тридцать, - Лежи. Я перекись и зеленку принесу, - отрицательно головой качаю. Он руку вверх поднимает, - Ты свою миссию выполнила. Я буду дуть, - успокаивает со смешком.
Как только голову на подушку гладу, голова сильнее кружиться начинает. Прислушиваюсь к себе, боли не чувствую, значит нет повреждений особых. Больше по части психического восприятия.