Шрифт:
Пролог
Подъезжая к фотосалону, Лючия весело мурлыкала. Ей не терпелось проявить пленки и отпечатать снимки, чтобы супруги Бакер, проживающие в США, успели получить их к Рождеству. Оба, как она знала, увлекаются архитектурными памятниками, и девушке хотелось сделать им приятное.
Пока в Турине не намечалось особо важных дел, Лючия съездила в Милан и запечатлела знаменитый собор, украшенный бесчисленными башенками, статуями и шпилями, огромный квадратный замок Сфорца, служивший когда-то крепостью и резиденцией местных правителей, церковь Санта-Мария делле Грацие с фреской Леонардо да Винчи и другие
Припарковавшись у небольшого особнячка со скромной вывеской «Рицци и К°», Лючия открыла дверь и, поставив кофр с фотоаппаратурой, сразу же направилась к столу. В первую очередь нужно просмотреть еженедельник: нет ли срочных заданий.
Странно, подумала девушка, неужели за время ее отсутствия никто не звонил? Правда, ее секретарь Эмилия отпросилась на несколько дней проведать мать. Ну, а Джордано? Педантичный и аккуратный, брат всегда записывал координаты клиентов и их просьбы. К тому же он обязательно уведомлял сестру, где находится.
Сбросив светло-бежевую куртку, Лючия нервно прошлась по студии. Машинально вытащила заколку из тугого узла темно-рыжих волос, и они каскадом рассыпались по плечам. На всякий случай позвонила Джордано домой — телефон не отвечал, хотя часы показывали за полночь.
Вечно он заставляет меня волноваться, в сердцах подумала девушка. То попал в потасовку, когда снимал демонстрантов. То его чуть не изувечили во время бурной стычки бастующих химиков с полицией. То еле-еле унес ноги из ночного клуба — пристанища наркоманов. Зачем так рисковать?
Девушка вздохнула.
Фотосалон, перешедший в наследство Лючии и ее брату после смерти родителей, по-прежнему пользовался популярностью. В фамильной профессии младшие Рицци проявили себя талантливыми мастерами — от заказов буквально не было отбоя. Особенно часто приглашали их на разного рода светские рауты и семейные торжества.
Однако Джордано наскучило однообразие. И он с удовольствием брался за более рискованные дела, стремясь отражать политическую и экономическую жизнь города. И если ему звонили из информационных агентств или газет с просьбой сделать фото из очередной «горячей точки», он немедленно отправлялся на съемки. А вскоре и Лючия упросила Джордано брать ее с собой. Для практики, говорила она, вдруг пригодится.
Однажды, когда брат находился в командировке, в студии раздался звонок. Представитель ЮНЕСКО интересовался, не сможет ли синьор Рицци подготовить фоторепортаж на актуальную тему, которой посвящается выездное заседание организации в Турине, — «Неграмотность как следствие бедственного положения населения в странах третьего мира».
— Да, но синьора Рицци сейчас нет. — Подумав, Лючия решительно предложила: — Я сумею заменить брата. Полагаю, справлюсь.
Договорившись о сроках и гонораре, девушка не колеблясь отправилась в забытые Богом уголки африканского континента. Ее снимки об ужасающей нищете и бесправии коренного населения привлекли внимание мировой общественности и обошли газеты многих стран. Потрясенная неожиданным резонансом, Лючия твердо выбрала тернистый путь. Иногда она, захватив неизменный кофр, выезжала на остросюжетные съемки вместе с Джордано, но чаще предпочитала работать одна.
Однако в последний раз, заметив озабоченное лицо брата, Лючия, словно предчувствуя беду, сказала:
— Давай, я помогу тебе. Возьми меня с собой, ты же знаешь, профессионально я тебе не уступаю…
— Не волнуйся, сестричка! — нарочито бодрым голосом ответил Джордано. — Задание не труднее обычного, только вот, как говорится, не бабьего ума дело. Потом расскажу. — И, заглянув в ее карие глаза, ставшие от волнения совсем темными, легонько потрепал по щеке…
Встав с кресла, Лючия заварила кофе, еще раз позвонила Джордано — тишина. Теперь она горько упрекала себя за то, что, обидевшись на брата, уехала в Милан. Дождись она его возвращения, возможно, сидели бы они сейчас рядышком и разрабатывали бы какую-нибудь новую авантюру.
Лючию внезапно бросило в жар. Она скинула свитер, оставшись в трикотажной майке, которая подчеркивала красивую высокую грудь. Девушка опять села в кресло, вытянув длинные стройные ноги, обтянутые видавшими виды джинсами, и попыталась успокоиться.
Внезапно раздавшийся телефонный звонок подействовал, словно удар хлыста. Девушка рванулась к аппарату.
— Синьора Рицци? — услышала она тихий голос, прерываемый рыданиями.
У Лючии сжалось сердце.
— Да, — выдохнула она.
— С вами говорит мать Нино Солонцо. Мой сын был с вашим братом, когда… когда… — В трубке раздался безудержный плач.
Девушка замерла.
— Нино только что скончался, — наконец вымолвила женщина. — Выполняя его предсмертную волю, звоню вам. — На другом конце провода наступило тяжелое молчание. — Нино не сообщал подробностей, опасаясь нежелательных последствий… — Синьора Солонцо замолчала, видимо собираясь с силами. — Он сказал только, что дело касалось какой-то крупной операции, связанной с наркотиками. В общем ребята отправились куда-то на склад, где хранилось это зелье, и должны были заснять тех, кто за ним приедет. Ну и… — Женщина задыхалась от слез. — Покупатели заметили, как в темноте блеснула вспышка камеры. Тут же стали стрелять… Нино тяжело ранили. Привлеченная шумом полиция увезла его в больницу. Ну, а вашего брата, как предполагает Нино, захватили в качестве заложника. Сын считал, что замешана сицилийская мафия… — Голос опять прервался. — Извините, синьора, я не могу продолжать… Нино — мой единственный сын…
Трубка выпала из рук Лючии. Невидящими глазами она смотрела в темное окно. В них медленно угасали живые искорки, так привлекавшие мужские взоры.
Что делать? К кому обращаться? — метались беспорядочные мысли. В полицию? Да она не знает, куда и по чьему заданию отправился брат. Кто поручил ему собрать компрометирующие материалы? И на кого? Нанять частного детектива? А какими конкретными фактами она располагает? О Боже!..
А Нино, жизнерадостного, никогда не унывающего Нино, с которым Джордано дружил с детства, уже нет в живых. А брат? Где он? Что с ним?..
Девушка не переставала задавать себе вопросы, на которые заведомо не могла ответить.
А если бы мне предложили пойти на подобный риск? — спрашивала она себя. Я бы отказалась? Нет, тоже отправилась бы без колебаний, утешала Лючия свою совесть. Но легче от этого не становилось.
Ах, Джордано, Джордано, с горечью повторяла она. Единственный родной человек на белом свете!
Лючия нисколько не преувеличивала. Несмотря на то, что ей исполнилось двадцать пять лет, она не встретила мужчину, которого избрала бы спутником жизни, хотя многих поклонников пленяли ее броская красота, живой ум, необычная для женщины профессия фоторепортера. Но сердце девушки оставалось холодным, она безоговорочно отвергала предложения о замужестве.