Хочу с тобой
Шрифт:
Мои глаза мгновенно сужаются, ярко представляю себе эту боль, и меня передергивает. Охранник замечает пристальное внимание и поспешно замолкает.
Девушки потратили восемьсот двадцать рублей, из-за этой смешной суммы их чуть было не покалечили. Как мало здесь стоит безопасность. А я уж было успел забыть за годы жизни в столице.
Подношу телефон к терминалу, сумма списывается.
Вновь подбегает администратор:
— Данил Андреевич, мы не знали, что они ваши знакомые. Им стоило просто сказать.
— А не воровать мои документы! — всплёскивает руками потерпевшая. — Молодой человек, это вы согласились возместить ущерб?
— Допустим, я, — киваю спокойно. — Расскажите, при каких обстоятельствах они украли ваши документы? Давайте разберемся сейчас, без полиции. Иначе мне тоже придется писать заявление. — Стреляю глазами в сторону охраны и достаю сигарету. — А мне лень.
Менеджеры санатория суетятся вокруг.
— Кажется, я забыла сумку на рынке, — говорит пострадавшая неуверенно и прижимает к себе плетеное изделие с лейблом.
— Возможно, они пришли вернуть утерянное вами имущество. И прошли по пропуску. Сумка ведь у вас в руках вместе с содержимым. Давайте я вам возмещу моральный ущерб? — Вздергиваю бровь. — Ну что сделает полиция? Хулиганки они, отделаются небольшим штрафом.
— Каким образом возместите моральный ущерб?
— Может быть, у вас что-то пропало? Телефон, часы, очки?
— Вроде бы ничего... — Она чувствует, что лгать мне не стоит.
— Как насчет бутылки испанского вина и ужина на двоих в ресторане санатория, который я оплачу полностью? Или любого другого ресторана, но боюсь, в ближайшей станице поприличнее заведения не найдется. А до города ехать часа четыре. — Делаю паузу и добиваю: — Давным-давно известно, что нервные клетки еще как восстанавливаются. Порадуйте их.
— А еще мы вас переселим в люкс! — включается администратор, которой при слове «полиция» дурно стало.
Договориться удается быстро. Менеджер делает мне скидку на вечеринку, забронированную на следующую пятницу. Мальчишник, который соберет вместе моих друзей из деревни и столицы. Со многими мы не виделись несколько месяцев.
Я вырос в усадьбе на хуторе — старший сын успешного фермера, который кормил несколько регионов. По стопам родителя идти не светило: этим должен был заняться младший брат. Я же строил карьеру в Москве, собирался жениться на девушке, с которой жил чуть больше года. А потом попал в аварию, разделившую жизнь на до и после.
Ни черта не помню, как это случилось. Но очнулся я уже в больнице, где мне сообщили новости. Сотрясение и недельная кома — это еще цветочки. Оказалось, что мой отец за это время погиб на рыбалке, но перед смертью успел переписать завещание. И теперь я единственный наследник нашей аграрной империи.
Злата, моя невеста, плакала у постели. Причитала, что мою семью, Мироновых, прокляли какие-нибудь цыгане. Впрочем, порчи не побоялась, осталась рядом. Вот только в тот момент, как я открыл глаза в больничной палате, всё изменилось. Я перестал к ней что-либо испытывать.
Вообще перестал хоть что-то чувствовать. К кому бы то ни было. Ни горя, ни радости. Пустота внутри.
Сумма, за которую можно продать наше фермерское хозяйство, в моей голове так и не уложилась. За последние десять лет отец, видимо, утроил усилия и сожрал половину конкурентов. Да и в любом случае прежде нужно выждать полгода до вступления в наследство, которое младший брат Родион с толпой адвокатов рвется оспорить.
— Данил Андреевич, мне плевать, что ты собрался делать с бизнесом, но приехать обязан! У нас подтопление, склад сгорел! — прокричал в трубку Иван Ильич, друг отца и управляющий. — Иначе нечего тебе продавать будет! Разоримся! По миру пойдем! — пригрозил он в сердцах.
В груди неприятно кольнуло, но я ответил:
— Приеду.
И слово сдержал, едва выписавшись из больницы. Мы со Златой собрали наши столичные шмотки, которые едва влезли в пять чемоданов, и отправились на мою малую родину.
Встретили нас молчаливым осуждением и злыми взглядами исподлобья.
— Все такие увлеченные! Как это мило! — неуверенно воскликнула Злата, когда предложение вместе пообедать и познакомиться никто не принял, сославшись на кучу дел.
— То ли еще будет, — зловеще заверил я.
Следующую неделю жизнь Златы стала напоминать ситком о выживании золотой молодежи в деревне. Чтобы не сойти с ума от скуки, она погрузилась в приготовления к свадьбе и начала вести дурацкий блог, который лично меня раздражает безмерно.
Я же принялся вникать в дела отца и впахивать до одури. Как бы там ни было, старый управляющий прав: сезон перенести невозможно. Отдыхать будем зимой, после сбора урожая. Тогда же пилить прибыль и имущество.
Уладив ситуацию в санатории, я выхожу на улицу. Знакомый «Солярис» стоит неподалеку.
— Ну и что это было? — говорит Пашка, едва я сажусь на пассажирское сиденье.
Мы росли вместе, он сын нашего управляющего и тоже посвятил жизнь агро-комплексу.
— Приключения, — пожимаю плечами и достаю сигарету. — Тебе не понравилось спасать беспомощных фей? — подкалываю его без тени улыбки.
Шутку он, ожидаемо, не понимает:
— Мне? Фей?! Вижу, ты головой хорошо шарахнулся. Одна мне в крови сиденье заляпала, вторая вообще с пузом. Ты прежде видел этих девчонок?
— Не-а. А ты?
— И я нет. Они вроде бы местные, но что-то не припомню. Ты, кстати, долго там был, я уже начал переживать, что с твоего телефона мне пишет «жди» кто-то другой, — излишне суетится Павел.
Мы много лет не виделись, и нам некомфортно общаться. Легкое напряжение парит в воздухе. Он пытается угодить и замаскировать истинное отношение, я же просто действую по плану.
— Пока разобрались, пока зал забронировал... Они там долго оформляют.
— Значит, всё в силе?! Уф! Я уже начал бояться, что мальчишник сорвется. — Павел по-детски надувает щеки. — Я успел договориться с Саней, чтобы подменил. Мне предстоит самая крутая пьянка в жизни, не вздумай отменить ее!