Хочу тебя испортить

Тодорова Елена

Никаких резких движений. Никаких лишних мыслей. Никаких планов и сожалений.

Дорога помогает успокоиться. Относительно.

Пока не вспоминаю о том, как Любомирова меня шлепнула, почти ничего не беспокоит. Но стоит вспомнить… Пиздец, как штормит. Я будто пьяный в море барахтаюсь.

И качу именно туда. К мрачному и холодному в это время года морю.

Выбираюсь из салона. Шум в ушах стоит. Словно не на автомобиле премиум-класса прокатился, а реактивный вертолет путем всех внутренних резервов посадил.

— Зачем ты со мной?.. — спрашиваю, резко оборачиваясь.

Предполагалось «Зачем ты со мной поехала?», но дыхания не хватает, чтобы закончить предложение. Вот и получается черте что.

— Ты считаешь, что я поступила по-скотски?

— Сама как считаешь?

— Ты собирался стрелять?

— Если бы собирался, думаешь, не успел бы сделать это раньше тебя?

В вопросы играем, не успевая отвечать. Но вместе с тем каждый новый вопрос приносит определенное понимание. Принимаем этот вес и замолкаем.

— У меня было несколько причин… — выдыхает Варя после паузы, во время которой я ее взглядом только что не раздел.

Не могу побороть жгучую потребность проникнуть не просто под ее одежду.

Внутрь нее.

Во всех смыслах.

Я бы хотел слышать каждую ее мысль. Абсолютно все, что она думает. Узнать все, о чем мечтает и чего желает. Но тогда я бы наверняка сдох. Ведь там по-любому живет Чара.

Сука…

— Называй все, — требую, не в силах скрыть свой маниакальный интерес.

— Я боялась, что ты меня убьешь… По-настоящему боялась, — вижу этот страх в ее глазах сейчас.

— Дальше.

— И я хотела, чтобы ты проиграл.

— Не удивительно, — с горечью отбиваю я.

— Послушай… Послушай дальше.

— Слушаю!

— Я хотела, чтобы моя команда одержала победу — да. Не стану врать! Но… Большую необходимость я видела в том, чтобы ты сам понял…

— Что я, блядь, должен понять? — завожусь вопреки всем установкам. Резко шагаю к ней. — Что, мать твою, я должен понять?

Варю эта вспышка конкретно пугает. Настолько, что она пятится. А меня самого эта ее реакция дробит на куски.

Грязно выругавшись, отворачиваюсь. Слабо соображая, что делаю, разуваюсь. Бросаю на песок куртку и рубашку.

— Куда… Куда ты? — расстроенно, будто дающее сбои радио, тянет Любомирова.

В брюках в воду вхожу. От холода на мгновение легче становится. Он проникает через кожу и тушит пожар внутри меня. Только ненадолго. Пару секунд, и огонь вспыхивает вновь. Кажется, что нагревает целое море. Плещу водой себе в лицо. Вздрагиваю. И еще раз вздрагиваю, когда чувствую прикосновение теплых ладоней на своей груди.

— Что ты творишь? — теряюсь от такого захвата.

У меня вдруг… У меня против нее нет шансов.

— Обнимаю тебя… — голос Вари звучит отрывисто, и зубы стучат от холода. Но дыхание обжигает мне лопатки. — Иногда достаточно просто обнять, и станет легче.

— Хуйня, а не метод, — с трудом выталкиваю я.

Нет, не я. Зверь внутри меня.

— Прекрати… — шепчет и приклеивает ко мне всем телом. Мой барахлящий выдох, очевидно, даже на Марсе слышат. — Это работает. Чувствуешь? Я чувствую.

— А я… Ни хрена я не чувствую, — вру в каком-то адовом бреду.

Однако освободиться не пытаюсь. Застываю, давая себе несколько минут. Как ее оттолкнуть? Невозможно. Дрожит каждый мускул, которым Варю ощущаю. Внутри же очередная бойня разворачивается.

— Мы, блядь, замерзнем тут на хрен…

— Может быть… — говорит так, будто ей все равно. — Ты не понял, а я хочу сказать…

— Да понял я. Мир, сука, не Дисней, — выталкиваю и беру небольшую паузу. Прежде чем едким и вместе с тем смиренным тоном добавить: — Даже такие милые зверушки, как ты, могут снести башню. Блядь, только такие и могут… — смеюсь над самим собой.

В груди скребет так, что скоро все в рубленый фарш мне там перехреначит.

— Нет, не в этом суть… Кир…

Прижимается к моей лопатке губами, и кровь в моих венах совсем дурной становится. Густой, пьянящей и какой-то виляющей. Меня, блядь, просто от Любомировой ведет.

— Закрой глаза, Кир, — просит она, и я подчиняюсь.

Это крайне фиговое решение, потому что, как только я закрываю глаза, меня окончательно уносит. Такие «вертолеты» ловлю, что стоять неподвижно не получается. Но как же это кайфово… Сдохнуть впору.

— Ты проиграл. Ты сегодня не первый.

Сука, эта информация в очередной раз взрывает мне мозги.

— Центурион… — хриплю, накрывая ее ладони своими руками.

Она вцепляется крепче, решая, что я хочу ее оттолкнуть. Будто не понимает, что если бы хотел, уже бы сделал… Хорошо, что не понимает.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш… — типа утихомирить меня пытается, а у меня от этих звуковых вибраций по всему телу волосы дыбом встают. Черт, не только волосы… — Посмотри, Кир, планета не сошла с орбиты. Апокалипсис не случился. Конец света не настал. Ты живой. Все нормально. Вторым быть не зазорно. В этом нет ничего страшного. Ты здесь. Ты со мной. Все хорошо. Жизнь продолжается. Ты не обязан всегда быть первым. Ты не обязан… Все хорошо. Все хорошо. Ты со мной.

Ее отрывистый шепот проникает внутрь меня и каким-то невообразимым образом успокаивает все воспаленные точки. Плевать, если это какой-то гипноз. Еще никогда я не ощущал себя таким свободным. И вместе с тем… Не знал, что можно быть счастливым и целостным, только из-за того, что кто-то меня обнимает.

Нет, не кто-то… Она.

Оказывается, это так просто… Просто быть счастливым.

Хотя бы на пару минут. На одно мгновение. С ней.

— Ты со мной… Ты со мной…