Хочу тебя в жены

Ангелос Валерия

– Кто? – спрашиваю глухо.

Входная дверь распахивается. Массивная мужская фигура заслоняет проход. Мое дыхание перехватывает в один момент. Застываю, не в силах шелохнуться, а после стремительно бросаюсь вперед. Выхватываю ребенка из густо забитых татуировками рук.

Камиль.

Господи. Боже мой.

Я жадно вдыхаю родной аромат. Смотрю в широко распахнутые черные глаза. Огромные. Искристые. Не могу наглядеться. Надышаться не могу. Так хочется зацеловать сына, но я опять замираю.

Слезы стекают по щекам.

Ничего не удается контролировать. Спазм сводит горло. Пальцы мелко дрожат, но я лишь крепче прижимаю сына. Судорожно всхлипываю.

Надо успокоиться. Надо взять себя в руки. Иначе я напугаю малыша. Мои эмоции передаются ему. Он тоже все ощущает.

Камиль тянет крохотную ручку ко мне, проводит пальчиками по моей щеке, вытирая соленую дорожку и улыбается. Да-да, он улыбается мне. После такой долгой разлуки. Сыночек помнит свою маму.

Я переживала, он забудет. Отвыкнет. Вообще, при встрече не узнает.

Сколько прошло времени? Чуть больше трех недель. Практически целый месяц. А это довольно значительный срок. Я оставила малыша, когда ему было восемь, теперь почти девять исполнилось. Но впечатление, словно прошел год. Десяток лет.

Как я соскучилась, как истосковалась. По его взгляду, по улыбке, по голосу. По тому, как мило и забавно мой сын лопочет.

А если он сказал свое первое слово? Без меня?

– Он говорил? – спрашиваю, не сводя глаз с родного личика. – Камиль сказал первое слово?

– Нет, - хрипло бросает Татарин. – Вроде нет.

– Вроде?

– Ну я не проводил с ним все время. Оставлял с той нянькой, которую ты ему подобрала. Он вроде привык к ней. Хотя позже пришлось другую девчонку найти. Тоже хорошую. Не дергайся. Проверенную. Пацан и с ней поладил. Он вообще отлично с бабами ладит. Чую, проблем не возникнет.

– Проблем? – хмурюсь, даже взгляд на Татарина перевожу. – Каких проблем?

– Никаких, - хмыкает. – Вскружит башку любой девчонке. Уже их с ума сводит. Ты бы видела, как они с ним носятся. На меня – ноль внимания. Пацан – прямо центр мира.

– Он болел? Как кушал? – спрашиваю сдавленно. – Как себя чувствовал? Ты возил его в больницу? Вызывал врача?

– Богатырь растет, - заключает уверенно. – Ты чего? Крепкий. Настоящий силач. Да такому здоровью любой взрослый мужик позавидует.

– А плакал? – нервно закусываю нижнюю губу. – Плакал без меня?

– Нормально держался, - отвечает. – Ты в разы больше мокроты разводишь.

Я понимаю, что хочу задать тысячу вопросов и не только Татарину, но и тем няням, с которыми ему довелось договариваться, однако сейчас не место и не время для этого. Придется подождать.

Еще безумно тянет расцеловать моего малыша. Потискать его. Пройтись губами по каждому пальчику, по ручкам, но ножкам. Только и подобное необходимо отложить на будущее. Не готова рисковать. Хотя сдержаться тяжело. Безумно сложно.

Я ужасно соскучилась по сыну.

Все, что так долго подавляла и сдерживала внутри, вдруг вырывается наружу. Эмоции бурлят. Зашкаливают. Захлестывают. Реальность сужается. Остаюсь лишь я и мой мальчик.

– Так приятно наблюдать за воссоединением семьи, - радостно заключает агент «Кобры» и по моему телу снова пробегает волна холода. – Хорошо, что мы все в сборе. Теперь нужно оформить документы. Пара часов и дело сделано.

– Ваш доверенный человек, - начинаю я.

– Уже здесь, - вкрадчиво заявляет она и оборачивается к Татарину. – Тимур, полагаю, наша договоренность в силе. Вы готовы помочь Марианне в этот тяжелый и очень ответственный момент. Более удачную кандидатуру сложно подобрать. Ведь вы не принадлежите никакому клану. Одиночка. Свободный от обязательств наемник.

Мое сердце леденеет. Он все-таки с ними. Заодно.

Стараюсь ничем не выдать свою реакцию, прячу глаза, смотрю на Камиля и в нем черпаю поддержку. Главный мужчина моей жизни. Самый любимый на свете.

– Я готов, - коротко бросает Татарин, заставляя меня окончательно убедиться в удручающих выводах. – Тащите свои бумажки. Подпишу.

– Документы скоро доставят, - сообщает женщина. – Я покину вас ненадолго. Нужно совершить несколько звонков.

Она удаляется.

Татарин подходит вплотную, поправляет одежду Камиля и очень тихо, практически одними губами произносит:

– Без камер.

Он хочет поговорить наедине. Что-то происходит. Что-то не то.

Я медлю пару секунд и выдаю довольно громко:

– Знаешь, я думаю, Камиль должен увидеть своего отца.

– Дудаев мертв, - хмуро сдвигает брови.

– Всего лишь пару часов, - лихорадочно облизываю губы, которые еще хранят следы прощального поцелуя. – Это будет правильно.

– Как пожелаешь, - бросает Татарин и следует за мной.

Через несколько минут мы оказываемся в спальне.

– Ты уверена, что…

– Только тут нет никакого видеонаблюдения, - говорю, плотно притворив дверь. – Точнее есть, но записи поступают прямо Амиру, без пароля их не просмотреть, а кодовое слово известно лишь ему.

– Я так и понял.

– Ребенка одного не оставлю.

– О таком даже речь не веду.

– Что ты хотел сказать?

– Надо валить, - заключает мрачно. – Сегодня. Лучше – прямо сейчас. Пахать на этих мутных уродов – не вариант.

– А ты, - осекаюсь. – Разве не за них?

– Какая хренота, - кривится. – С чего ты взяла?

– Тебя назвали доверенным человеком, - нервно веду плечами. – Я думала, у вас есть договор или вроде того.

– Они пробовали меня грохнуть. Пару раз. По другой теме. Не с тобой связано. Хотя потом уже с тобой. Короче, я вывернулся из этого дерьма. Увязать не собираюсь и не разрешу погрязнуть тебе. К пацану прикипел. Клянусь – вытащу вас обоих.