Хочу твоим первым
Шрифт:
Что за наваждение меня накрыло?
Чего я собиралась этим поступком добиться?
Всерьез рассчитывала, что мимолетный поцелуй с Володей затмит тот горячий безудержный, напрочь лишающий воли, полный наслаждения и запретного удовольствия, заставляющий гореть огнем каждый сантиметр кожи, поцелуй с Гордеем?
Серьезно я так думала?
Вскакиваю с кровати и раскручиваю новую спираль хаотичного бега по тонущей в полумраке комнате, кажущейся сейчас до смешного маленькой и давящей всеми четырьмя стенами.
Задыхаюсь, как в клетке,
Хотя бы на тот момент вечера перемотать, в котором мне нужно было остановиться и совершенно не стоило целовать Володю.
Потому что…в этот самый момент, когда коснулась Володиных губ, поняла, ярко и совершенно отчетливо...Поцелуи с Гордеем ничего и никто не перебьет.
Либо с ним, либо ни с кем.
Ну а Володя…он…он…сказал, что он…он просто не верит своему счастью. Что он надеялся, но сомневался. Что, может, я передумала насчет него за время разлуки.
Сказал, что сильно любит меня уже очень давно, но боялся…боялся сделать первый решительный шаг сейчас из-за того, что решил, я могла позабыть о нем, уехав в столицу и…что у него нет пока достаточных финансовых оснований требовать от меня что-то. Но раз я сама…раз я все еще люблю…В общем, он очень счастлив, и теперь, конечно, постарается приложить все силы, чтобы переехать сюда, и чтобы мы виделись с ним каждый день, а впоследствии смогли создать с ним крепкую счастливую семью.
– Получится это, конечно, не сразу, - добавил он уже позже, - но главное, Ариш, что мы любим друг друга, а значит, все у нас обязательно получится.
И так доволен был...так светился...
Я…не смогла ему ничего рассказать. Даже поднять глаз на него не смела. Не получалось…
Всю дорогу до дома мы ехали в такси, держась за руки.
Володя проводил меня до квартиры и хотел сам поцеловать на прощание, но я поспешно отвернулась и пробормотала, что переволновалась и сильно устала.
Он сразу же отступил, конечно, и извинился. Я поблагодарила.
А саму разрывало всю от обиды и горечи, отчего так несправедливо происходит все на свете.
Почему не с ним, не от него мурашки по коже. Он тот самый парень, которого любила всегда…Такой хороший, надежный, знакомый…полностью одобряемый семьей.
Ну почему не взрывается мир от одного только его прикосновения?
Почему Гордей…Не в меру красивый, слишком беззаботный, надменный и напористый…все в нем для меня слишком. Но…от него только я схожу с ума. И только к нему тянутся мои и сердце, и душа.
Но оттолкнула этим своим поступком. Обидела сильно.
А вот теперь высовываю голову в окно в надежде надышаться прохладным ночным воздухом и уговариваю себя, что все пройдет. Тяга к Гордею, ненормальная просто, неадекватная какая-то, опускающая меня до девчонки, готовой позволять непозволительное практически в общественном месте.
Пройдут ведь эти реакции. Должны пройти!
А чувства к Володе, они…они…они вспыхнут с новой силой, стоит нам пообщаться подольше.
Которую я почему-то с треском проваливаю сейчас.
И как невыносимо хочется ему позвонить, чтобы только удостовериться, все в порядке у него, все хорошо.
Это странно, но, когда та девчонка, Маша, полезла за ним в машину, я почему-то совершенно не расстроилась.
Показалось даже, что хорошо. Решила, что пусть. Она…в общем, дурацкие мысли, но я подумала тогда, пусть с ней, лишь бы он только не ехал слишком быстро. А так, возможно, будет соблюдать, ведь ответственность за пассажиров лежит прежде всего на плечах водителя.
Нахожу в контактах номер Гордея и смотрю на расплывающиеся перед глазами цифры. Позвонить…написать хотя бы…что все в порядке с ним...А если не ответит ничего? Что тогда делать? Что думать?
Прокручиваю поскорее дальше и тут же набираю сестре. Из-за того, что Игорек оказался ярко выраженным совенком, она в это позднее время вынуждена тоже бодрствовать.
– Привет, Виол, - произношу полушепотом, чтобы не разбудить мирно спящих тетю, дядю и близнецов. – Как у тебя дела?
– Привет, лап, - поизносит сестра сонным голосом, - ты чего не спишь?
– Да так, не спится что-то. Как у вас там дела?
– Нууу, в общем, нормально. Мама и папа спят. У нас крыша прохудилась, вот он почти до ночи ее перекладывал, вместе с дядей Вовой.
– Сильно течет?
– Сейчас уже поменьше, но работа еще есть.
– А Игорек?
– Думаю, через часок этот бутуз, наконец, заснет и я смогу переложить его в кроватку. Подработку вот тут еще нашла, поздравь. Статьи на разные детские темы писать для журнала. Освободилась вакансия и одна из бывших сокурсниц порекомендовала меня. Я все ж на журналиста училась, как никак.
– Ой, как здорово!
Я искренне рада за сестру.
– Ну да. Вот уснет крикун и сяду как раз писать.
Голос Виолы звучит вроде бы бодро, но я чувствую, насколько она вымотана из-за всей этой ситуации. От постоянного недосыпа и безденежья.
Было бы классно с этой подработкой, если бы не было так грустно.
Мне дико хочется помочь чем-то сестре, и я как раз получила часть денег за съемку. Марта Сергеевна выплатила их мне на карту, а за остальными попросила зайти в понедельник. Сказала, что выдаст наличными и еще хочет поговорить.
И вот, я бы все отдала. Но я знаю, что вот так напрямую Виола не примет ни копейки моих денег.
Немного я все же переслала маме, чтобы они закрыли хотя бы часть кредита, который брали на покупку кроватки, коляски и всего самого необходимого на первое время. Теперь еще и крыша…Материалы покупали...
Я бы больше прислала, но побоялась, что сразу же начнутся вопросы из разряда, откуда у тебя столько и все в этом роде. Напридумывают, преувеличат. А потом вообще перестанут выпускать на работу, даже курьером.