Ход Конём
Шрифт:
— Вероятнее всего, так оно и есть, сэр… — подтвердил искин.
— Черт!!! Циклопы последовательно захватывают все, что видят, а мы, самовлюбленно считая себя венцом творения, тратим время на надувание щек и грызню между собой… — горько усмехнулся Нейман. — Идиотизм, не правда ли?
— С этим трудно не согласиться, сэр! — в унисон ему сказала Мэри. — На мой взгляд, гораздо логичнее было бы объединить силы для того, чтобы выжить…
— Объединить? — эхом переспросил геолог. — С этим у нас неважно. Хочешь, расскажу, как будут развиваться события после того, как мы доберемся до
Картинка, возникшая перед внутренним взором, была настолько яркой, что Донован невольно поежился:
— При этом ни одной из Больших Шишек КПС и в голову не придет отправить на Октавию дополнительные Ключи или усилить ее флот линкорами и крейсерами. Зачем? Ведь это — фальшивка!
— Прошу прощения, что перебиваю, но, на мой взгляд, сэр, усиление флота при отсутствии в системе достаточного количества орбитальных крепостей ничего не даст… — отметила Мэри.
— Не даст… И даже при их наличии… — хмуро скривился геолог. — Воевать с Циклопами на равных могут только Демоны или единственный боеспособный флот Человечества — Шестой. А они от Октавии ой как далеко…
— Все равно надо что-то делать! Циклопы наткнутся на Октавию максимум через две недели… — напомнил искин. — Двенадцать часов на возвращение, какое-то время на подготовку флота Вторжения и еще двенадцать часов на дорогу туда. Итого — пятнадцать дней. Плюс-минус сутки…
— Да что делать-то? — в сердцах воскликнул Нейман. — Даже если мы умудримся уйти живыми, то нам НЕ ПОВЕРЯТ!!! Стоп!!! Мэри! Где сейчас Нил?!
— В рубке, конечно…
— Так!!! Я — туда…
'Пятьдесят один процент…' — мысленно повторил Донован, укладываясь в капсулу. — 'Не десять, не двадцать, не пятьдесят, а пятьдесят ОДИН! Значительно больше половины! Определенно, это звучит о-о-очень обнадеживающе…'
Увы, издевательство над собой настроения не улучшало: план ухода из системы, придуманный Нилом, отдавал безумием. Хотя, почему 'отдавал'? Он и был этим самым безумием. Причем возведенным в энную степень.
Впрочем, другого варианта уйти из системы живыми не было. А уходить мертвыми — не хотелось. Поэтому его реализацией занимались с удвоенным энтузиазмом.
Почему 'удвоенным'? Да потому, что любая возможность думать о чем-то, кроме текущей задачи, ввергала обоих в состояние тихой паники: прыжок в другую систему в до предела раскуроченной спасательной шлюпке, с корпусом, приваренным чуть ли не к корабельным движкам, был самым настоящим самоубийством!
— Двигатели 'Сизифа' могут разогнать до скорости погружения шестьдесят пять тысяч тонн… — утверждал пилот, глядя на Донована красными от недосыпания глазами. — Соответственно, чем меньше масса покоя — тем меньше времени потребуется нам для ухода в гипер. Увы, человеческое тело — весьма хрупкая вещь, поэтому для его защиты от жесткого излучения придется оставить хотя бы часть прочного корпуса… а лучше — корпус от шлюпки… Кроме того, не получится обойтись и без гравикомпенсаторов… Впрочем, с определенной долей уверенности могу сказать, что если Циклопы кинут вдогонку корветы, то в прыжок из-за слишком высоких перегрузок мы уйдем в состоянии 'киселя'…
Спорить с ним ни тогда, ни потом не было смысла: он жил полетами с самого детства. И точно знал, о чем говорит.
— То, что осталось от 'Сизифа', весит восемьсот семьдесят тонн с мелочью. Если бы мы стартовали в день появления Циклопов, то ушли бы с таким весом без всяких проблем. А сейчас с ним мы не пролетим и половины расстояния до точки погружения…
Представлять, что было бы, если бы они не опоздали с раскурочиванием корабля, или если бы Циклопы выбрали для всплытия любую другую систему, надоело еще в первые дни ожидания. Поэтому Донован думал только о том, что будет, если им повезет.
— Поэтому уходить мы будем с половиной этого веса. Вернее, с тремя сотнями тонн…
'Половиной' веса в понимании Нила являлись маршевые движки, гиперпривод, система подачи топлива, само топливо в количестве, достаточном для разгона и… полторы тонны 'мелочей': искин 'Сизифа', расчетный блок гиперпривода, блок связи и корпус спасательной шлюпки с двумя стазис-капсулами внутри.
— Ну да, смотрится страшновато… — глядя на трехмерную модель планируемых останков 'Сизифа', вывешенную в центре рубки, вздыхал пилот. — Только вот любой килограмм сверх того, что тут есть, уменьшит шанс выжить…
Укладываться в стазис, зная, что через минуту после этого корабль лишится всей системы жизнеобеспечения, было страшно. Точно так же, как и понимать, что любая ошибка в расчете траектории разгона окажется фатальной: без эволюционников 'Сизиф' не сможет изменить курс даже один градус и всплывет… хрен знает где. Впрочем, озвученная Нилом цифра вероятности успешного исхода этой авантюры давала призрачную надежду:
— По моим расчетам, мы — в плюсе: пятьдесят один процент — за то, что мы выживем, и только сорок девять — против…
'Пятьдесят один процент…' — очередной раз подумал Нейман, опустил голову в выемку капсулы, вытянул руки вдоль тела и с тоской посмотрел на лапу манипулятора, зависшую над прозрачной крышкой: ее растопыренные 'пальцы' почему-то напоминали костлявую лапу старухи с косой. Вернее, того ее образа, который чаще всего использовался в детских голофильмах…
— Мэри, ты меня слышишь? — срывающимся голосом произнес он и покраснел. От стыда. За то, что не смог скрыть свой страх…
— Да, сэр, слышу…
— Мы за тобой вернемся… Если, конечно, выживем… Ты жди, ладно?
— Буду, сэр… — отозвался искин. — Что еще мне останется делать?
— Ну да… — вздохнул геолог. Потом представил себе, каково это ждать, будучи заключенным в изуродованный остов корабля, да еще и в полном одиночестве и поежился. — Мы постараемся побыстрее…
Мэри не ответила. Точно зная, что это самое 'побыстрее' в самом лучшем случае займет не меньше месяца.
Донован почувствовал себя виноватым. Поэтому тяжело вздохнул и шевельнул пальцами правой руки: