Ходили мы походами (сборник)
Шрифт:
Аркадий уселся на стул посреди комнаты (Моргулис жестом пригласил) и заговорил, обращаясь к персонажу в кресле. Ясно, это и был заказчик.
– Я строил и этот ресторан, и эту гостиницу. Автор проекта. И я заинтересован в их сохранности. Тем более, работа выдвинута на премию.
Так вкратце прозвучало. Помолчали, вернее, кресло продолжало молчать. Моргулис выждал паузу и заговорил. Сразу взял агрессивный тон. Понятно, для кого старался.
– Послушайте, что вы такое рассказываете? Вы что, сами не видите. Ресторан дохода не дает, гостиница ваша – пустая. Люди горят. А вы
– Тем более. Для того и принимают Закон об авторских правах, чтобы произвола не допустить. А премии будут, можете не сомневаться. – Теперь Аркадий и сам поверил: он должен получить премию. Вообще, когда давили, да еще так грубо, он чувствовал себя уверенно. Если Моргулис хотел сбить, то просчитался.
– Перестань. – Моргулис вдруг перешел на свойское ты. Скажи прямо, чего хочешь. Не финти.
– Я хочу, – Аркадий говорил веско, будто диктуя, – чтобы любые изменения проекта, тем более меняющие его назначение, были согласованы со мной, как с автором. Чтобы проект переделки поручили мне. И авторский надзор за реконструкцией.
– Ты казино когда-нибудь строил?
– Меня, кстати, твоя жена уже спрашивала. Нет. Казино я не строил. Но сделаю лучше других. У меня вся информация. И по зданию. И по согласованию. И по организации работ.
– А у нас, ты думаешь, нет? Вон. – Моргулис кивнул на телефон, а потом в сторону дисциплинированно молчащего старика. – Только спросит. Любой замер. Любая цифра. За пять минут будет на столе. Объясни все-таки, зачем ты нам нужен. Я не понимаю. – Разговор обострялся. Заказчик пока помалкивал, сидел раздутый от важности, непроницаемый. Моргулис обернулся к нему, хлопнул себя в грудь обезьяньей лапой.
– Яша, клянусь, первый раз его вижу. Мэра приедет, подтвердит. Что с ним делать?
Яша не отвечал, дремал, как сфинкс.
– Слушай, – сказал У. Моргулису, – ты можешь на немецкий перевести. – Он – архитектор? – Кивок в сторону старика.
– Йа, йа. – Подтвердил немец, он понял, что разговор о нем, и напряженно всматривался в лица.
– Спроси его. Он строил казино когда-нибудь?
– Да, это не важно, пойми…
– Нет, ты спроси. – Настаивал У, тыча в немца пальцем. Тот и сам потянулся верблюжьим личиком, желал понять, чего хотят. Моргулис неохотно перевел.
– Найн, найн. – Немец удивленно замотал головой. Должно быть, речь шла о чем-то уже известном и решенном.
– Я вас, ребята, не понимаю, – сказал Аркадий запросто. – Если вы, конечно, на самом деле решили строить. Как я могу доверить свой дом какому-то немцу, который его ни ухом, ни рылом, казино не строил и, вообще, может, забыл, как карандаш в руках держать. Это что, серьезно? Нет, я на это не подписываюсь.
– Тебя никто и не просит, – буркнул Моргулис. Он сбавил тон. Видно, в чем-то его Аркадий убедил, Ты хоть сам в казино был?
– Был. В Индии. В прошлом году.
– В синагоге ты был в Индии. – Сказал Моргулис почти ласково, а сам еще раз глянул в сторону молчащего заказчика. Явно ждал указаний.
В ответ на синагогу Аркадий поиграл скулами и спросил: – Ну, как же он будет проектировать, если ни одного размера не знает? А играть во что?
– Это наше дело, – отмахнулся Моргулис. – Рулетка. Черный Джек.
– А какой зал? Сколько столов? Где бар? Где подсобки? Где сейфы? Пожарный выход? Ё-моё. Да, вы что? – Аркадий говорил напористо, путая впечатления от виденного в фильмах, с тем, что пришлось строить. Тем более, кое-какие мысли уже вертелись. – Да, он наших материалов не знает. Марки бетона. Как кирпич кладут. Он вам выстроит мавзолей. Я дело предлагаю. А вы…
– Предлагаешь? Ты за горло берешь…
– Интересно. А что б ты запел, если начнут твой дом курочить. Я разве не даю? Бери землю и строй. Немец тебе такого наваляет. Так ты ко мне залез.
Тут в бесплодную, в общем, перепалку вторгся посторонний звук, какое-то шипение, будто на старую допотопную пластинку, например, Шаляпина, заезженную тысячами прослушиваний, водрузили грамофонную иглу. Шипение, очевидно, доносилось из кресла. Моргулис замер, лицо почтительно вытянулось. Молчавший до сих пор заказчик воздел руки (на обеих было по массивному золотому перстню) к черному воротничку, зацепил там изнутри, и наружу из самых глубин тела понеслись дребезжащие металлические звуки. Что-то еще шипело, булькало, соскакивало, прыгало, путалось, как та грамофонная игла на доисторических трещинах, но постепенно шипение стало равномерным и из этого фона донеслись неясные, нечеловеческие прямо звуки. Моргулис был весь почтительное внимание, немец вертел головой. Аркадий застыл, удивленный.
А шипение, тем временем, стихло. Булькнуло еще с урчанием, будто сошла последняя вода в раковине, и стало неожиданно тихо. Приятнейшая наступила тишина.
После этого Моргулис сказал, как бы обращаясь сам к себе. – Я уверен, смокинг не нужен.
В ответ опять зашипело, будто вода попала на горячую сковороду.
– Но пиджак точно нужен, – продолжил Моргулис в том же духе, будто разговаривал сам с собой. – Пиджак, конечно… – Он неожиданно обратился к Аркадию. – Слушай, у тебя пиджак есть?
– Дома есть. Здесь нет.
– Хорошо, хоть дома. – Хмыкнул Моргулис.
– Я сюда отдыхать приехал. – Сухо пояснил Аркадий. – Есть куртка. Но я могу у хозяина взять.
Моргулис окинул фигуру Аркадия. – Ты у старика Бровермана остановился? Сиди вечером дома и жди. Белый мерседес. С улицы посигналю.
– Как в аэропорту?
– Слушай, ты мне надоел. Не хочешь, не нужно. Исчезни и больше не появляйся. Ты меня нашел, не я тебя.
– Буду ждать. – Пообещал Аркадий, кивнул всем и вышел.
– Что-то происходило, но что, он понять не мог. Нервный разговор утомил, смотреть Берлин, как было задумано, не хотелось. Пару часов Аркадий с удовольствием провел в летнем кафе, за пивом. Расслаблялся. Деньги, пусть скромные, были, к вещам и покупкам, чем обычно заняты соотечественники за границей, Аркадий был равнодушен. Магазины его не интересовали, а отказывать себе в скромных удовольствиях он не собирался. Решил жить, не крохоборствуя. И исполнял задуманное с присущим ему упрямством.