Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Ну, помолчи ты, – с досадой остановил его Арно. – КЕРГИШЕТ, Джордан и вправду задал справедливый вопрос. Зачем ждать, пока придут за нами, лучше убежать, а?
Объяснение мивакука трудно подавались переводу. Как будто что-то всё время мешало пониманию.
– Они, те, что нападут, пока не дают… да, не дают уйти отсюда, – начал переводить Иван. – Они… э-э… – Переспросил, выслушал. – Ага… Хырхоро убежало и спряталось где-то там, далеко, но часть его растворилось… Так, наверное… Оно растворилось в тех, кто нападёт на нас. Мы их испугаем… похоже, мы их элементарно должны перебить…
– Что за кровожадность? – буркнул Хиркус.
– Мы их всё-таки испугаем, а они… Не понятно. Испугаем, но убьём…Тогда хырхоро выйдет из них… нет, это они прогонят его. Правда, не на долго…
Иван передохнул, словно выполнил тяжёлую физическую работу.
Ответом мивакука он был не удовлетворён. Либо тот сам по-настоящему не знает, что происходит, либо говорит правильно, но Иван не так воспринимает его речь.
Ходоки, так же как Иван, почувствовали натяжку в объяснениях мивакука. Но и сказанное им, может быть, не совсем точно переведённое Иваном, тут же подвергать сомнению или, вообще, отметать, как несерьёзное, не собирались. В конце концов, они уже неоднократно подвергались различным нападениям и знали, что делать. И всё же верилось с трудом в такое утверждение, что, мол, само хырхоро убежало, но орды, посылаемые им против творений Времени, несут в себе некоторую частицу того же самого хырхоро.
– Всё, что мы здесь с вами видим и слышим, представляет собой то, что получило название театра абсурда, – заявил крепнущим от слова к слову голосом Хиркус. – Но началось это, когда ещё друг и наставник Гесиода, забытый, но великий, Эмидокл, предполагал вводить в действие драмы не только богов, но и некое Начало, противное богам. Такое Начало могло перевоплощаться, входить в тела и думы героев и подвергать их искусу, а потом…
– Пошло-поехало. Ну, что ты несёшь? – обрушился Арно на актёра, всё больше входящего в роль не то сказителя, не то декламатора. – Поймите вы. Абсурд это или нет, но не морочат ли они нам голову? В том числе и хырхоро этим? Сами посудите…
– Что ты предлагаешь? – в упор спросил его Иван. – Стать на дорогу времени?
– Нет, но…
– Если нет, то будем ждать! – твёрдо сказал Иван. – А пока… Иката-май-ё, – обратился он к девушке на её языке, – познакомь меня с братом. Хочу поговорить с ним.
– Он совсем забыл, как говорить.
Иката сидела в центре, с одной стороны мальчик, с другой, словно неусыпный страж, насторожённый Жулдас.
Обращение Ивана к Икате оживили его.
– Что она сказала? – вымолвил он дежурный уже вопрос.
– Я хочу поговорить с её братом и выяснить, чем он у мивакуков питался. – И Икате: – То, что он забыл говорить на родном языке, не страшно. Поговорю с ним на местном. Итак, Мау-ма… – Иван споткнулся. – Э-э…
Как он ни пыжился, как ни старался двигать челюстью и выворачивать язык, начать разговор с мальчиком на наречии мивакуков он не смог. Он как будто что-то знал: несколько, менее замысловатых в произношении, слов, пару-другую коротких фраз, не более того.
«Что-то случилось с лингвамом? – похолодел Иван. – Как же я теперь буду общаться с мивакуками?»
Он судорожно вытер внезапную испарину на лбу и заметил – рука дрожит. Этого ещё не хватало!..
Кто же так расстарался? Время, хырхоро, Нардит?..
Месть?.. Чья?
Времени? Пожалуй, нет. Тогда Нардит, чтобы стать единственным посредником между ним и Временем?
Или хырхоро, чтобы лишить его возможности общаться с мивакуками?
Кто бы ни постарался, всё плохо!..
– Они скоро придут, – неожиданно сказал мивакук.
Иван вздрогнул, понял его речь, спросил сам:
– Кто придёт?
– Те, кого ждём. Те, кто хочет нас убить. И вас.
– А-а…
«Мы же говорим! – обрадовался Иван. – И я говорю. Что же происходит? Лингвам на месте? Но почему тогда я не могу поговорить с Мау-ма?»
Его сомнения рассеять никто не мог. Мивакук промолчал, а для остальных суть его бормотания осталось вне понимания.
Иван одёрнул сам себя. О чём это он печётся? До выяснения ли своих забот, когда кто-то уже на подходе, чтобы расправиться с мивакуками и заодно с ними, как противниками хырхоро.
– Будьте наготове! Кто-то скоро уже придёт, чтобы убить нас.
– Шарада какая-то, КЕРГИШЕТ, получается, – резко отнёсся к сообщению Ивана Хиркус. – Кто-то, когда-то… Ящерицы какие-нибудь на нас полезут, змеи, крокодилы набегут…
– Скорпионы и жуки, – продолжил перечень дон Севильяк и ощупал прореху на куртке. – Нам бы дубинками, Ваня, обзавестись.
– Тебе автомата мало?
– Но если жуки и скорпионы, а? Палкой-то их бить будет сподручнее.
– И женщин вооружить, – весело поддержал Арно идею дона Севильяка. – И пусть сильнее визжат. Их визга ни одна тварь не выдержит. Я ими, когда надо будет, займусь. Кто знает, как те, что на нас нападут, будут на их визг реагировать. Хырхоро вот испугалось смеха дона Севильяка, а те побегут от женщин. Только вот дубинки все на берегу остались.
– Я бы сплавал, да тут вода холодная, – сказал дон Севильяк. – Не поплыву!
– Зачем плыть? Пусть опять дорожку устроят. Ты, КЕРГИШЕТ, скажи им, а мы втроём быстренько сбегаем, наломаем.
– Да ну вас! Что придумали?
– Почему же, Ваня. Давай рассуждать здраво…
– Всё! – оскалился в смешке Хиркус. – Дон Севильяк призвал нас рассуждать здраво! Это что-то невероятное!
Дон Севильяк слегка склонил голову, набычился, заулыбался с укоризной.
– Да, здраво. Кого здесь можно собрать, чтобы натравить на нас? Ты же сам говоришь, что ящериц…
– Но и крокодилы.
– Откуда они в пустыне? А всякие насекомые вполне возможны. К тому же они здесь здоровые, как собаки. Сам видел. И жуки, что кошки.
От сравнения дона Севильяка все посмеялись.
– Так как, Ваня?
– Спрошу, спрошу.
Иван обратился к мивакуку, с виду, беззаботно играющему своим телом вверх-вниз, чтобы потрясти, размять косточки. Его соплеменники тоже тряслись без устали.
Ответ несколько обескуражил Ивана.
– Это есть, – сказал мивакук и позвал Мау-ма, назвав его мивакеком. – Принеси то, чем ты всегда пользуешься при нападении мивакроков и бьёшь их. Неси для всех!