Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Это их несчастье, – резко сказал Арно и зло добавил: – По мне, взявшего в руки оружие не во благо, надо уничтожать!
– А мы, значит, во благо?
– Ты меня, КЕРГИШЕТ, не лови на слове! Я здесь не сделал ни одного выстрела. Ни по кому. А следы, оставленные ими, видел! Они же безумцы! У них сейчас за душой ничего!
Арно задохнулся.
Как бы подтверждая его утверждению, со стороны лагеря бандитов послышалась беспорядочная стрельба. Шальная пуля цвиркнула невдалеке о камень. В небо устремились огненными птицами трассирующие дорожки. Донеслись крики и пронзительный визг…
– Давай-ка, вернёмся к нашим, – предложил Иван. – А то подумают, что мы с тобой нарвались на засаду и вступили в бой. Переполошатся и прибегут сюда. Тогда перестрелки не миновать.
Как оказалось, его предположение было верным. Уже спустя несколько минут, они столкнулись с Эдвардом, поспешающим со всем отрядом на помощь разведчикам.
Услышав рассказ Ивана, Эдвард облегчённо протянул:
– А-а… Ну и пусть они сами прореживают свои ряды. Нам меньше достанется… А мы сорвались и побежали к вам зря. Там твой Хиркус нам такое представление устроил. Вот артист, так артист! И где только таких слов набрался? Жаль сорвались… Возвращаемся назад! – И озаботился: – Выспаться надо. А они – пусть…
Разрыв
Утром подул тёплый ветер. Камни руин покрылись седым инеем. Даль просветлела, и небо стало выше, на нём хмурились тёмные клубы, словно от дыма.
– Пойдём, посмотрим, что от них там осталось, – сказал Эдвард, протирая глаза и зевая до треска за ушами.
Пошёл от костра к костру, потухших за ночь, поднимать свой отряд.
Стражники просыпались долго. Нужду справляли прямо там, где только что спали. Наконец, нестройной гурьбой двинулись за командиром.
– Мы не туда идём, – предупредил его Иван. – Они были вон там.
Эдвард с сомнением посмотрел вначале на Ивана, а потом в том направлении, куда тот указывал. Лицо его было плоским, словно со стёртыми чертами.
Не выспался-таки, подумал Иван, хотя сам тоже ощущал тяжесть в теле оттого, что не доспал. Ночью было холодно, а тепло костра пригревало только один бок.
– Мне показалось, что они ушли правее… Значит, свернули… Что ж, вначале посмотрим там…
Эдвард покорно пошёл за Иваном и остальными ходоками. Вид у него был подавленный, ему явно никуда не хотелось идти, но обязанности руководителя толкали его на какие-то действия. Вот почему он так быстро подчинился предположению Ивана, хотя твёрдо был уверен в своей правоте по поводу ночёвки банды.
Ноги скользили, идти приходилось осторожно. Постоянно кто-нибудь из стражников падал. Поднимаясь, они виртуозно ругались. Обстоятельно высказывались по поводу того, что с ними случилось, и что привело к этому.
Шилема возмущалась и пофыркивала.
Однажды упал дон Севильяк, наведя переполох на тех, кто шёл с ним рядом, так как руки его едва не увлекли их за собой. Он ушибся, но хохотал во всю силу своих лёгких.
Глаза в пятак величиной, лежит и гогочет. Что может быть примечательнее этой картины?
Иван вначале шикнул на него, но поздно. Если бандиты ещё не покинули ночной лагерь, то уже насторожились, так что читать нотацию дону Севильяку не следовало.
– Поднимайся, лежебока! – подошёл к нему Хиркус. – Нас зовут трубы, и каждый из нас обязан идти дорогой, начертанной свыше! – торжественно высказался он, но совсем по-простому ткнул кончиком сапога дона Севильяка под бок, вызвав у того ещё больше непонятного веселья.
Стражникам было невдомёк, от чего он смеётся, обходили его, хмурясь, стороной, но реплику Хиркуса выслушали с удовольствием, хотя в ней ничего особенного не было. Однако вчерашнее его выступление запомнилось всем; они теперь внимали его голосу и словам. И не важно, что сказало, главное – как это прозвучало.
До места, отмеченного Иваном, ночёвки банды добрались не скоро. Да и Иван старался сдерживать резвых стражников, чтобы они не бежали впереди. Дон Севильяк разбудил даже глухих. И можно было ожидать засад и, вообще, неприятностей.
Дойдя, наконец, увидели жуткую картину.
На небольшой площадке в позах явно внезапно застигнутых нападением, лежало несколько десятков трупов, расстрелянных в упор. Упавшие в костёр, обуглились и до сих пор чадили. Большинство мужчин разуты и раздеты. Чуть в стороне застыла кучка мёртвых детей. Рядом, будто специально отсортированные, лежали женщины…
Стражники, затравленно озираясь, хотя уже стали привыкать к подобным картинам, с втянутыми в плечи головами обошли место разыгравшейся здесь вчера трагедии.
– Это была не банда, – подвёл черту под осмотром Эдвард. – Эти шли к Пекте… А банда на них напала. Они как бешеные собаки! Идут по трупам, кто бы им ни попадался.
– Их самих надо уничтожать! – сказал Иван.
В нём бушевало ожесточение от бессмысленного убийства мирных людей, случайно оказавшихся на пути банды.
– Уничтожать? Надо ли? – охладил его порыв Эдвард, бросая пытливый взгляд на Ивана. – Чтобы уничтожать, надо вступить с ними в бой. Так? Вот именно!.. А я бы не хотел потерять кого-либо из них, – он кивнул в сторону своих бойцов, – хотя бы до того, как мы подойдём к Пекте. Там, сдаётся мне, будет горячо. И банд других будет предостаточно. Не соскучимся. Там, думаю, и будем решать, кто кого…
Он не досказал, понурил голову.
– И всё-таки! – не хотел сдаваться Иван.
Но предположение Эдварда счёл правильным, так, по-видимому, и случится. Таких банд сейчас несколько, и все они тоже идут к Пекте, убирая со своего пути потенциальных конкурентов попасть в канал.
Этот мир летит в пропасть.
В ней сгинут миллионы… миллиарды людей.
И с этим ничего не поделаешь. К тому же эта участь ожидает всех, в том числе и самих бандитов. И стражников Эдварда, и других отрядов. Вскоре некому будет ни вспоминать, ни рассказать о нравственной составляющей поведения тех и других. Никто и никогда уже не оценит, кто был прав в смертях последних дней: бандиты, будто бы безнравственно избавлявшие свои жертвы от ужаса исчезающего всеобщего бытия, или стражники, необдуманно предоставившие им страшную возможность пережить агонию до конца.
– Если ты думаешь, что у меня не горит здесь… – Эдвард коснулся открытой ладонью груди. – Когда я вижу такое, то… Каждый день вижу! – Лицо его исказила страдальческая гримаса. – Но что мы можем сделать? Кого-то спасти? Но зачем?.. Да, мы стражники. Но и обыкновенные люди!.. Не смотри на меня так!
– Извини меня, Эдвард. Но я только что думал о том же. Но тогда что ты предлагаешь? – спросил Иван. – Плестись за ними и считать трупы, оставленные после них?
– Не знаю, Джек. Не знаю! – Эдвард отвернул в сторону голову, выпятил нижнюю губу и сморщился. – Давай соберём отряд и поговорим. Правда, последние два-три дня убили в них чувство ответственности. Им всё становится ни почём.