Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Если он у них был, – отчеканила Шилема, открыто демонстрируя своё презрение. – Что-то не верится.
– Он у них был, – вздохнул Эдвард. – Мне жаль их.
– Жалость здесь не помощник, – жёстко произнёс Иван. – Сделаем так. Ты их предупреди, что пока мы не уйдём, пусть к оружию не подходят под страхом смерти. Я и Арно обеспечиваем отход. Берут, ты тоже останься с нами.
Берут кивнул.
– Да, я буду с вами.
– Тогда, Эдвард, в какую сторону нам сейчас лучше пойти?
– Лучше бы туда, где сейчас стреляют. Там есть стена, за ней можно было бы укрыться. Но… Так что… – растерянно тянул Эдвард. – Можно вон к тем завалам, там есть, мне кажется, проход.
Иван оценил расстояние. До предполагаемого прохода и, значит, укрытия было далековато.
– Нет. Нам надо как можно быстрее. Пойдём к стене. Шилема, Жулдас, уводите наших и прикройте оттуда нас. А ты, Эдвард, предупреди отряд и так же уходи со своими за стену. И распорядись там. Давай! Берут, тебе здесь тоже нечего делать.
– Я с Эдвардом… И с тобой.
Пока Эдвард говорил со своими бывшими сотоварищами, а точнее, предупреждал, чтобы они не пытались сделать лишний шаг, который может стать для них последним, Иван советовался с Арно и Берутом, вернее, распоряжался. Давал указание, как и в какой последовательности они будут отходить, чтобы не попасть под пули своих или чужих.
Чуть позже, уже из укрытия, можно было видеть, как плотная кучка стражников распалась, робко потопталась на месте, а потом кинулась к горе оружия, расхватала его, и тут же поделилась на несколько отдельных команд, резко размежевавшимся между собой. И только Кашен остался в одиночестве. Он попытался присоединиться к кому-нибудь, но встречал решительный отказ принять его в свои ряды.
– Поделом, – презрительно сказал Берут и тут же, не переводя дыхания, заявил Ивану: – Я с тобой не пойду! У тебя есть с кем идти, а я пойду один.
– Твоё право, – Иван не совсем понимал мотивов решения Берута, но не стал требовать или выпытывать объяснений. – А, Эдвард?
– Спроси у него самого, – кивнул через плечо Берут и, не прощаясь, юркнул в узкую расщелину развалин, словно он боялся передумать и остаться с ходоками. Вскоре шаги его затихли.
– Нервный какой-то, – отметил Хиркус, поджидавший здесь отхода Ивана и Арно. – Я это ещё вчера заметил. Глазами зыркает во все стороны и оборачивается, будто на него кто охотится.
– Будешь таким… Станешь таким… – тихо сказал Иван, задумался. – Ещё неделю назад их времени он, наверное, даже не помышлял об одиночном уходе из отряда. Отряд же развалился на его глазах. И теперь каждый за себя… Это кончина их мира и их самих. Пойдёмте, послушаем, что-то скажет ещё Эдвард.
Командир стражников стоял, устало привалясь к стенке. Выслушав Ивана, насупился. Стражники, примкнувшие к ходокам, занервничали. Один из них, молодой, хлипкий на вид вдруг подступил к Ивану с расспросами, где Берут их оставил, куда направился. Иван подробно рассказывал, пока до него не дошло, что ни Эдвард, ни его подчинённые ему не верят.
– Не мог он так поступить! – твёрдо подвёл черту, и с нескрываемым вызовом посмотрел он на ходока.
Но Ивану было не до мелочного разбирательства, кто виноват в уходе Берута.
– А Кашен мог так поступить? – вспылил он. – А половина твоего отряда? Они что, тебе не указ?
– Не мог он… мы с ним… – замямлил Эдвард.
– А с Кашеном ты что, враждовал? Вот что, Эдвард. Твои стражники на тебе. Ты их довёл… Извини, Эдвард! Я хочу сказать, что никто не виноват во всём этом бедламе. Решай, мы пойдём вместе?
Недавний командир большого отряда с тоской оглядел жалкие его остатки, своих приверженцев. Покачал отрицательно головой.
– Давай, Джек, разойдёмся. Так будет удобнее и тебе, и, скажу честно, мне тоже… Ты меня тоже извини. Последние дни убили во мне всё… Думаю, Берут это понял раньше меня, оттого и ушёл.
– Так догони его. Далеко он уйти не мог. Вон слышишь… – Стрельба, хоть и редкая, но явно стала смещаться в сторону, куда подался Берут. – Они идут ему наперерез. Он где-то здесь, рядом…
Эдвард опять покачал головой.
Со стороны оставленного отряда послышался топот ног, быстро бегущих людей. На ходоков и Эдварда выскочил с десяток стражников. Они обрадовались, что сумели догнать своих, бросились к Эдварду, как к родному, однако при этом с опаской поглядывали на Ивана и его друзей, что стояли в стороне и молчаливо наблюдали за переговорами КЕРГИШЕТА со стражниками, а теперь братание недавних сослуживцев.
– КЕРГИШЕТ, нам здесь делать нечего.
Это сказал Джордан. Он уже давно держался за руку Ивана, подозревая, что тот может внезапно, в случае опасности, уйти в поле ходьбы. Джордану достаточно было одного выстрела, чтобы поостеречься сейчас и за КЕРГИШЕТА, и за себя.
– Что ж, Эдвард, прощай! Прощайте, друзья! Не держите на меня и на нас всех зла. И будьте вместе с Эдвардом. Он вас не предаст.
Иван повернулся спиной к ним и сделал знак ходокам: – «Уходим!»
Заметил Хиркуса в засаде, он подстраховывал их отступление.
Но стражникам было уже не до них. Они жадно слушали Эдварда. И, может быть, только две-три головы повернулись, чтобы посмотреть вслед уходящим.
Что-то надломилось у Ивана внутри.
Всё, всё не так идёт, как думалось!
Зачем, ну зачем, спрашивается, ему надо было сюда приходить, да ещё тянуть за собой других ходоков?
Напель? Да, наверное, Напель.
Ведь именно она, стремление к ней, открыли ему Кап-Тартар и его поле ходьбы, приведшее к истокам Пояса Закрытых Веков. Это она, Напель, заставила его пойти с Уленойком к ущелью, ведущему к долине трёхглазых, и неожиданно встретить её там. И все его броски во времени связывались с её именем и мыслями о ней.
О, Напель…
Однако время шло. Её образ постепенно начинал размываться, на него наложились черты нежной до печали Ил-Лайды и неукротимой Зизмы. Иногда даже всплывали в памяти Лоретта и те милые подружки, что остались там, в его настоящем времени. А Напель являлась в его воспоминаниях всё реже и реже.