Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3
Шрифт:
– Здесь скорпионы не меньше, – посетовал дон Севильяк, поднял к самым глазам полу и внимательно рассмотрел утраченный кусок куртки. – А если здесь есть подобные комары или…
– Не накаркай! – Арно вскинул голову и осмотрелся, словно ожидания налёта разросшихся кровососущих тварей.
– Комары, это да, – сказал Иван. – Но на них кто-то должен также охотиться, иначе здесь от них было бы не протолкнуться.
– КЕРГИШЕТ, ты тоже не каркай!
– Я констатирую факт. Так что держите оружие наготове. А я, пожалуй, достану бластер. К тому же ему нужна подзарядка, а солнца здесь хватает.
– Ну-ка, ну-ка, покажи! – Арно заглянул в рюкзак Ивана. – Слышал, но не видел. – Сказал с некоторой обидой в голосе: – Симон не всем выдаёт…
– Вообще, никому не даёт, – дон Севильяк, любопытствуя не меньше Арно, придвинулся ближе к Ивану. – Сам тоже не имеет. Только Ване, вот, дал. Говорит, что он ему в дальнем прошлом нужнее, чем огнестрельное оружие.
Иван извлёк небольшую в виде рогалика серебристую вещицу, приплюснутую одним рогом, показал, не выпуская из своих рук, ходокам. Бластер лежал в его широкой ладони больше похожий на детскую игрушку, чем на грозное оружие двадцать второго века.
Дон Севильяк шумно потянул носом воздух, изрёк как знаток:
– Походный вариант. На все случаи жизни. Им можно и орехи колоть. – Захохотал своей шутке, вытер набежавшую слезу. – Он, Ваня, сам подзаряжается. Рассчитан выдать импульсов триста непрерывной стрельбы. Пол оазиса спалить можно.
Однако Арно разочаровано протянул:
– Пшикалка.
– Не скажи.
Иван хотел показать, какая это пшикалка, на примере ближайших кустарников, но раздумал. Неизвестно, как луч бластера скажется на округе. Вдруг, даст сигнал, кто-то увидит, а затем набегут туземцы с дубьём и копьями. Да и жечь кусты под раскалённым солнцем в сушь – опасно. Вспыхнет – всё выгорит.
По поводу пожара он был уверен наверняка. А вот набежит ли кто, не совсем. До сих пор никто не появлялся, и, росла в нём уверенность, не появиться. А феномен колеса с мумиями и двумя женщинами не то что не тревожил его, а оставался как бы в стороне. Было достаточно иных забот, чтобы он мог всё бросить и заняться выяснением, откуда пришли аборигены, поиском создателей этого непонятного и омерзительного по назначению сооружения.
Нет, конечно!
И всё-таки…
Явление острова
Они вошли в брошенное аборигенами поселение. Толстые глинобитные стены раковин-жилищ кое-где перекрывались жердяными матицами, встречались и брёвна внушительной толщины в качестве опор, изъеденные временем и поселившейся в них мелкой живностью: летающей, прыгающей, ползающей.
Смертельно усталые женщины утолили жажду и обмыли лица, расположились под тенью раскидистого куста. В шаге за ним под яркими лучами солнца блекло мерцало ровное полотно поверхности озера, лишь в самом центре испорченное темнеющим пятном морщин.
Иван с удовольствием вдохнул свежий воздух, насыщенный влагой. Климат родного города, где дожди и высокая влажность не редкость, а правило с редким исключением напоминал ему всегда, особенно во время службы на юге. К сухости уже, наверное, никогда не привыкнет.
Он наклонился над чуть голубоватой водой, набрал её, холодную, в пригоршни, выпил, оценил вкус, умыл лицо. Отстегнул флягу, выплеснул остатки, набранной ещё дома, воды, наполнил новой.
Задумчиво осмотрел гладь озера.
Оно оказалось не большим. Метров двести в ширину, да и в длину не на много больше. Берег изрезан, в одном месте суша вдаётся вглубь, полого уходя вниз к середине озера. А там, в середине, по всему, и вправду бьют ключи, оттого центральный участок озера ровной окружности словно подогревался снизу и кипел.
Иван долго стоял на берегу, дышал, ещё раз напился. За его спиной друг другу жаловались женщины, злословил Арно, вызывая возмущённые восклицания Шилемы, раздавался, похожий на басовитый гудок среди ночи, голос дона Севильяка, что-то пытаясь объяснить Джордану, но тот упорно не соглашался.
А он стоял, смотрел перед собой, ни о чём не думал, отдыхал.
– КЕРГИШЕТ, надо бы поесть, – негромко сказал Арно, становясь рядом с Иваном. – Да и, вообще…
– А?.. Ах, да! – Иван повернул к нему голову, шейные позвонки отозвались на движение пощёлкиванием. – Ты прав. Поесть пора…
– Тебя что-то тревожит?
– А тебя нет? – резковато спросил Иван, так как в вопросе Арно ему послышалась снисходительность вполне удовлетворённого всем человека. – Чёрте, где очутились. В глубокой… Не скажу при всех где! Сам догадаешься, надеюсь.
– А может быть, всё-таки подскажешь?
– Иди-ка ты, со своими шуточками!
Арно усмехнулся.
– КЕРГИШЕТ. Что тебе не нравится? Посмотри вокруг. Вода, солнце, женщины, а?
Иван против воли ответил на его улыбку своей.
– Ну, ты скажешь! Курорт!?
– Не курорт, конечно. Но некоторые его составляющие налицо. Одного нет – это, где хорошо и вволю поесть.
Арно ухмылялся. Глядя на него, Иван чувствовал, как одеревеневшие мышцы расслабляются, напряжённость уходит, мысли не скачут.
– Давай поедим. Своё, – сказал он. – Потом подумаем… О курорте.
Когда брали в дорогу еду, казалось, только она забивала заплечные мешки. На поверку, после того, как вытряхнули из них содержимое, оказалось далеко не так. Перед Иваном и назначенным им, при молчаливом согласии всех ходоков, ответственным за съестные припасы Хиркусом предстал скромные возможности с учётом десятка непредвиденных едоков. А они, эти непредвиденные рты в лице женщин, примолкли и голодными глазами поглядывали то на туго подрастающую горку продуктов, то на ходоков, которые старались в их сторону не смотреть.