Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4
Шрифт:
Иван обиделся, заволновался. Неуклюже напомнил:
– Мы сейчас с вами… Не для того мы сейчас…
– Я буду краток, – Симон огладил колени. – Мы тебе говорили, а теперь ты увидел и знаешь, что собой представляют ходоки во времени. Плохо ли, хорошо ли для них, но они, по существу, отшельники. У них жизнь одиночек. И как одиночки они устраивают её сами. Никто им не подсказывает и не может подсказать, как это сделать. Да они никого и слушать не будут. Они – индивидуалисты, люди сами по себе. И многие из них понимают, что это плохо: одни озлобляются, другие – опускаются… И вот мы думали, что твоё появление хоть как-то их сблизит какой-то идеей или делом…
– Симон, зачем вы это мне рассказываете? И так подробно. В чём дело-то?
– А в том, Ваня, что ты забыл, кто они есть. Или не хочешь помнить. А они – люди! Ты вот выхватил Арно с Хразой. – Джордан, до того молчаливо слушавший Симона, заулыбался. Симон посмотрел на него как досадную помеху. – А Уленойк?.. Это он с сыном таскается по временам, чтобы тот мог увидеть как можно больше… Думаю, что многие из тех, кого ты пробил во времена в"ыгов, были вырваны из обыденности помимо их воли.
– Симону уже два раза обед испортил, – вставил реплику Сарый, правда, было непонятно: он приводит пример или ехидничает.
– Но… – Иван находился в растерянности. – Так ведь получилось… Но… Я вас понял. Но вы что, предлагаете, чтобы, как это водится у ходоков… как водилось… Это когда Кристофер собирал вас где-нибудь в укромном местечке? Приползут туда полторы калеки, и мы с ними будет обсуждать проблему тейш? Так что ли?
– При чём тут Кристофер? – нахмурился Симон.
Дунул ветер. Над головой защебетала какая-то птица. Вокруг – мирная жизнь природы. А Иван наполнялся желанием высказаться перед Учителями. В конце концов, он тоже – человек.
– Но тогда я буду обязан всех их по очереди посещать, разыскивая по углам времени, где они окопались, и каждого уговаривать встретиться тогда-то и тогда. Так вы считаете? – выговаривал Иван. – Но я приду, а у того же Арно опять развлечения с Хразой или с кем там ещё у него? Так и буду ходить за каждым раз по пять, а потом сидеть и ждать: придут – не придут? Много мы тогда с вами вопросов разрешим? Едва ли. – Иван подождал возражений, но не долго. – Вот что, я пока схожу к в"ыгам, пробью их, куда они хотят. А вы, мои Учители, займитесь тогда общим собранием ходоков. Вернусь – поговорим!
Сарый издал звук закипающего чайника, а Симон замер китайским болванчиком. Зато Джордан почувствовал себя свободным.
– Я с тобой, КЕРГИШЕТ!
Иван на него не взглянул. Встал, переставил табуретку, вернул всех на кухню своей квартиры и ушёл в комнату. Джордан, хитровато оглядываясь на Учителей КЕРГИШЕТА, последовал за ним.
Широко расставив ноги, Иван сидел на диван-кровати и терзался, то самоедством, то злился неизвестно на кого. Нагрубил Учителям. Зачем? Они же в чём-то правы. Но и он – тоже прав! Все правы!.. А когда все правы, то надо либо разбегаться и прикрывать общее дело, либо… Но в их ситуации не разбежишься, не укроешься.
Тупик…
Но «удильщики», чёрт их возьми! Никуда не денутся со своими непонятными замашками – поймать его…
«Пусть надеются, – мстительно подумал Иван, – пусть ловят! Он теперь им не по зубам…»
Но надо же, в конце концов, разобраться с их притязаниями на него… А надо ли? Ну, побегают, побегают за ним, и – выдохнуться. Хотя они другим жизни не дают. Ведь Симон, ещё при первом знакомстве с ним, говорил об охоте на него неких перлей или, может быть, «удильщиков». Неспроста же у ходоков существует их нарицательное название – тейши. Значит, многих достают.
Перли, тейши, тарзи… Охо-хо!..
Думать обо всех не хотелось, двигаться – тоже. Да вот рядом сидит как бельмо в глазу Джордан, напоминает: о чём надо думать и куда двигаться.
В комнату заглянул Сарый. Настроен он был явно миролюбиво, но ученику решил выдать несколько нелицеприятных сентенций, начав издалека.
– У каждого, Ваня, свои заморочки и бзик. Людей, тем более ходоков, не переделаешь, не перевоспитаешь.
Иван не дал ему растечься по древу нравоучения.
– Не надо, Учитель! Никого не собираюсь ни воспитывать, ни переделывать. От этих заморочек и бзика… Откуда вы только таких слов нахватались? Заморочки… Фу, Учитель!.. Схожу-ка я сейчас и вправду к в"ыгам, а потом… Потом заживу как все. Найду тихое местечко, обживусь… – Иван делано зевнул, подобрался, встал, потянулся. – Я вот спорт совсем забросил. Даже физзарядку не делаю. Скоро в квашню превращусь. А там, где поселюсь…
– Правильно, Ваня! – в тон ему выпалил Сарый, однако сузил глаза и сказал: – Но, сдаётся мне, дня два там, быть может, и точно посидишь. Даже, возможно, физзарядку поделаешь. А потом что?
Сарый ждал ответа. Ответил Джордан.
– У него там будут для развлечений музыканты какие-нибудь или другие. А надоест, влезем мы с КЕРГИШЕТОМ в колымагу и подадимся…
– Ты-то подашься в свой Фиман, – буркнул Иван. – Что у меня других, как ты сам говоришь, недостаточно будет. И музыкантов, и певцов… – Иван помолчал. – Ты, Джордан, петь умеешь?
– Конечно! А что? Пою, когда никто меня не слышит.
– Меня тоже, когда никто не слышит, – охотно поделился Иван.
Он вдруг почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение, все мрачное отходит и теряется где-то в том небытии, к чему возврата нет даже ходокам во времени.
– Ладно, Учитель. Я так-таки схожу к в"ыгам, а потом постараюсь… э-э… поделикатнее собрать всех. Нужных. Но Сулейка и Уршая, нравиться вам или нет, я вызову… Именно вызову! Как на ковёр к начальству!.. Симон?
– Он ушёл.
– Обиделся?
– Э, Ваня! На тебя обижаться – себе дороже.
– Угу! Тогда… – Иван помешкал. – Джордан, ты готов?
– А что мне готовить? Это ты собираешься часами. А я что? Ты позвал, а я уже давно готов!
– Забирай, Ваня, этого говоруна. И лучше к нам его опять сюда не приводи, – наставил Ивана в дорогу Сарый.
– А ты не распоряжайся! – успел выкрикнуть Джордан, но Сарый его уже не слышал; фиманца Иван увёл в поле ходьбы.