Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4
Шрифт:
Дурaки – люди той же расы, что и кветы, но выглядели стройнее. У них были короткие стрижки, одежда закрывала всё тело, даже на ногах надета какая-то обувь до икр ног.
– Да, поистине немцы, – засмеялся Иван и пояснил Джордану: – Кветы не знают их языка. Вот и называют их немыми. У нас когда-то так называли не знающих русского языка выходцев с запада… Как раз отсюда. Надо же! И одевались они иначе, чем у нас… Да-а…
Последнее относилось уже к Джордану. Дряблая кожа на его голове, недавно совершенно голая, стала, будто глаже, и засеребрилась редкими мягкими волосками. Пребывание в прошлом ему пошло в прок. Уж если он не молодел, то эгепия, возможно, теряла над ним власть.
– А ты знаешь их язык?
– Пока нет, но узнаю, – уверенно сказал Иван. – Но для этого мне надо с ними пообщаться… как бы это… ну, да в непринуждённой обстановке. Чтобы они как можно больше чего наговорили, а я бы послушал. Итак… «И снова бой, покой нам только снится», – процитировал он. – Пошли к ним!
– Ты что, с ними драться собрался?
– С чего ты взял?
– Так ты же про бой говорил.
– А-а… Это не я сказал. Один поэт. Иносказание. Я имел в виду, что всё надо делать сначала.
На берегу их заметили, как только они ступили на одну из дорожек, ведущих к реке. Однако той суеты и тревоги, встреченной Иваном, когда он появился в виду поселения тлиппов, не возникло. Обычное любопытство к сторонним, по-иному одетым людям. Тем не менее, на пути ходоков к возможному месту выхода их к реке, беспорядочное как будто бы движение массы дурaков стало уплотняться и, в конце концов, между берегом и ходоками возникла плотная стена людей.
Иван жаждал как можно быстрее услышать от них возгласов, реплик, негодующих выкриков или каких-то других высказываний, пусть угрожающих и нелицеприятных, чтобы активизировать лингвам, но дурaки молчали. Это как зрители, захваченные необыкновенным зрелищем, затаились, дабы не пропустить ни одного движения или жеста, производимых лицедеями.
Создавать вокруг себя временнoй барьер Иван не торопился, но на всякий случай придерживал Джордана за плечо.
– Они, наверное, и вправду немые, – вертя головой, предположил Джордан.
И тут же из немой толпы послышался выкрик на языке ходоков, не то радостный, не то возмущённый:
– Почему это немые?
– А то! – прижался к Ивану фиманец, так же как и Иван не ожидавший услышать здесь ходока во времени.
А тот, пока не видимый, требовательно и грубо вопрошал:
– Вы кто?.. Ходоки во времени? Откуда вас к нам занесло?
Наконец, вперёд протиснулся высокий, но тощий мужчина неопределённого возраста. Черты лица его, конечно, выдавали общий образ обычного человека этого времени, но было в них нечто и от будущих европейцев: не так сильно выдавались надбровные дуги, волосы прямые, впалые щёки, нос почти прямой. И речь его на языке ходоков против того, на котором говорила Иака, обладала чистотой, что могло означать его частое и непосредственное общение со многими ходоками или правильную постановку от кого-то, хорошо знающего этот язык.
– Чего молчите? – вновь спросил он с вызовом, с чувством превосходства. – Или не туда попали, куда хотели?
– Вижу, ты тоже ходок, – спокойно сказал Иван, хотя развязное поведение дурaка удивляло: так собратьев по дару ходьбы во времени никто никогда не встречал. – Тогда всё будет проще.
– Что проще? Так зачем пожаловали? – спросил местный ходок и, обернувшись к соплеменникам, что-то сказал им.
Те загалдели. Кто-то засмеялся, а кто-то с угрозой поднял кулаки.
– Как зачем? – вздёрнулся Джордан. – Чтобы на тебя посмотреть. Какой ты, значит, у нас красавец.
– Помолчал бы, урод плешивый! Шляются тут всякие! Нам не до вас. Мы ждём других, – дурaк отвернулся, бросил через плечо. – Можете остаться, посмотреть…
– КЕРГИШЕТ, ты бы стукнул его, а? Обзывается ещё, – возмущению Джордана не было границ.
– Кто? – винтом развернулся местный ходок. – Ты КЕРГИШЕТ? – повернулся и остолбенел, с неописуемым изумлением уставившись на Джордана. – А Нурда приходил… говорил… а ты… – словно в безумии шептал он.
– Я – КЕРГИШЕТ, – не повышая голоса, представился Иван и указал на фиманца: – Его зовут Джорданом. А как тебя?
– Значит, ты… – дурaк осклабился, но не в улыбке, а в досаде. – Повелитель Времени? Так говорил Нурда…
– Он, он, – покровительственно подтвердил Джордан, довольный произведённым эффектом, одним из элементов которого выступали он.
– О! – местный ходок, так и не назвавший себя по имени, прокричал несколько слов, отчего все дурaки как по команде упали на колени, а сам он встал на одно колено и смиренно склонил голову.
Несмотря на абсурдность происходящего, Иван подумал, что упоминаемый Нурда – это вездесущий посланник Времени Нардит, и что склонённому перед ним ходоку не хватает краешка знамени полка, чтобы он его поцеловал…
«А почему бы и для ходоков не создать каких-нибудь атрибутов? В том числе и знамя?» – мелькнуло в голове у Ивана, как ему показалось, любопытная мысль.
– КЕРГИШЕТ, чего они? – всполошился ДЖОРДАН.
– У этого спроси! Ещё один Дигон выискался!.. Ну, хватит изображать! – прикрикнул Иван на местного ходока.
– Ты – Повелитель Времени, – кротко ответил тот. – Они знают…
– Повелитель, но не Создатель, – бросил Иван, а сам с неудовольствием подумал: – «А ведь кто-то, быть может, был Создателем… Чёрт возьми! Так в шизофрению впасть не долго!» – В приказном порядке распорядился: – Вставай сам, подними людей! Есть дело, далёкое ото всего того, что ты здесь напридумывал.
Ходок легко вскочил на ноги, повернулся к коленопреклонённым соплеменникам и, словно держа в руках тяжесть, поднял их вверх, освобождая людей от необходимости стоять на коленях и молчать.
Его звали Ахрой. Типичный ренк. У него был прекрасный кимер – почти на десять тысяч лет. Он обладал способностью пробивать других людей во времени. И он пользовался этим даром для собственного возвеличивания. Вот почему он верховодил у дурaков: строптивых для острастки погружал в прошлое и оставлял там, а потом решал – возвращать или забыть в прошлых веках навсегда. Всё это он облёк в некую догму, далёкую, конечно, от религиозных представлений, как подобное придумал Дигон, но люди верили каждому его слову.