Хохот степей
Шрифт:
— Что происходит? — мне удалось поймать за рукав пробегающую мимо Джай, замедлив женщину всего-то на пару мгновений.
— В улусе болезнь. Пока она не добралась до нас, нужно откочевать на дальние пастбища. Чем меньше людей, тем проще лечиться, даже если кто-то заболеет. Поторопись.
Служанка хатагтай уже было дернулась дальше, а меня, наконец, отпустило это вязкое ощущение, что мешало думать.
— Стой! — крепче ухватив женщину за длинный, вышитый яркими нитями, рукав, я не сильно дернула ее за рукав, привлекая вниманий. — Ду Чимэ плохо!
— Что? — Джай нахмурилась,
— Нет. Когда гости уехали, я вышлакого-нибудь позвать.
— Что с ее лицом? Это тоже случилось тогда? — женщина стояла на колене рядом с постелью, но не дотрагивалась до Ду Чимэ. От этого всего меня начало немного трясти, хотя еще не было понятно, насколько ситуация плоха.
— Это пчелы.
— Что? — Джай поднялась на ноги, непонимающе нахмурившись. — Какие пчелы?
Очень коротко обрисовав события, я получила в ответ только поджатые тонкие губы и хмурый взгляд. Окинув меня с ног до головы, женщина задала совсем уж странный вопрос.
— Ты к ней прикасалась?
— Трогала лоб, — припомнив, ответила я.
— Отойди к своей постели. Ничего не касайся. Особенно лица. Руки вытяни вперед и жди меня. К Ду Чимэ не подходи. Поняла? — видя мое замешательство, служанке почти зло прикрикнула. — Повтори!
— Не подходить и не трогать. Сидеть там.
— Именно. Я сейчас.
В то время, как девушка, ставшая моей подругой, металась на постели, явно изнывая от жара, я была вынуждена сидеть и просто смотреть, придавленная обещанием, данным Джай. К чести служанки, вернулась она и правда всего через несколько мгновений. Поставив на комод большой медный таз, Джай поманила меня пальцем.
— Руки вытяни, — я протянула обе ладони, задержав их над емкостью. В это же время пола шатра распахнулась, и внутрь вошли две других служанки, с лицами, укрытыми на половину платками и закатанными по локоть рукавами. Одна несла ведро с водой, а вторая ворох чистой, белой ткани. Мне на ладони полилось что-то прозрачное, с резким алкогольным запахом, от чего руки на мгновение согрелись, а затем похолодели. — Промывай. По улусу гуляет какая-то зараза. Не знаю, где была наша Ду Чимэ вчера, но, кажется притащила ее и сюда.
Женщины, что вошли чуть позже, принялись быстро и умело раздевать девушку, что-то непрерывно бормоча.
— Ее сейчас осмотрят, так как есть очень много всяких хворей, а ты уйдешь. Сядешь на свою лошадь, и будешь ждать, пока юрт хатагтай не тронется в дорогу.
— А как же Ду Чимэ? Я не могу ее бросить, — с удивлением рассматривая сухие руки, с котрых вся жидкость просто испарилась, воскликнула я.
— Ее никто не бросит, — печально покачала головой Джай. — Молодая хатагтай поедет в отдельной телеге, для нее поставят отдельный юрт и женщины останутся с ней, заботясь и выхаживая. Но тебя рядом не будет.
— Почему? Я могу помочь. Я ходила за больными девочками при храме. Я знаю, что делать.
— Ты знаешь, что делать, но никак не уяснишь, что должна. — Сильнее нахмурилась Джай. — Твое имя произносится четвертым из женских имен в этой семье, когда обращаются к духам. Не тебе ходить за больными. Как нет у нас второй Ду Чимэ, так и нет у нас другой Менге Унэг. Так что делай, как должно, Лисица Колючего Ветра. Его гнева мы точно не переживем, если не сумеем спасти вас обеих.
Все это я услышала тогда, когда меня вытолкнули наружу, совершенно не обращая внимания на попытки остаться.
Хан позволил войти в улус только двум десяткам воинов, из низшего ранга, чтобы выяснить, как идут дела, и кто из семей успел откочевать. Те, кто переступил за высокие тотемы, кругом стоящие вокруг поселения, больше не могли вернуться в Орду, пока не будет уверенности, что болезнь не пришла вместе с ними. И пока не станет ясно, что это за болезнь.
Я ждал, усевшись на землю, не в силах произнести ни единого слова. Кивнув, Хар Сум отошел ближе к родственникам, чьи юрты стояли обычно рядом, со мной же остались мои нойоны и Тамгир, окруженный своими людьми. На бледном лице рыжего четче проступили скулы, и иногда мне казалось, что я слышу скрежет зубов, но побратим молчал, так же, как и я, ожидая новостей.
Первые посыльные появились ближе к полудню, остановившись у длинной веревки, растянутой в полусотне шагов от нас. Сложив руки рупором, так чтобы было слышно, мужчины с той стороны начали перечислять семьи, что увели свои юрты подальше от улуса на время болезни.
— Что за напасть? — громко, перекрывая голоса и гул ветра, спросил один из нойонов.
— «Душное поветрие», пока умерших только восемь, среди тех юрт, что я спрашивал, — так же громко отозвался один из посланников.
— Когда началось?
— Вчера.
Воины за моей спиной заворчали, тихо и недовольно переговариваясь. Орда задержалась в пути на один день, остановившись у реки, а болезнь уже сожгла несколько жизней.
Один день.
Прикрыв глаза, я сидел на сухой траве, вдыхая запах дыма, идущего от улуса. В нем присутствовало что-то тошнотворно-сладкое, от чего хотелось вновь окунуться в воды чистой, холодной реки.
— Семьи илбэчина Эрегета и его побратима Тамгира откочевали на дальние склоны Пустого холма! —Голос моего посыльного заставил распахнуть глаза. Он стоял за перегородкой, отделяющей Орду и улус, ожидая моего решения.
— Брат? — Тамгир нетерпеливо переминался с ноги на ногу, а я только махнул рукой, прося подождать. Нужно было дозволение хана. Властелин степей — мудрый правитель, и прекрасно понимает, что если позади болезнь и опасность, Орда Чоно не пойдет воевать. Иначе можно вернутся на пепелище.
Глава 30
После стольких дней пути, кони неслись совсем не с той прытью, на которую были способны. До Пустого холма было не очень далеко, тем более, если кочевать с не разобранным юртом матери. Хан без вопросов выслушал мою просьбу, кивнув и позволительно махнув рукой, отвернулся.