Хохот степей

Питкевич Александра

Через декаду, когда орда достигла берегов Черной реки, у истока которой появились первые илбэчины, нам стало ясно, что именно задумал Великий хан. Если он сумеет победить хана Куруч, останется только одно племя, способное противостоять Чоно. Но с силой илбэчинов, что прячутся между деревьев, там, ближе к началу этой могучей реки, нам не смогут противостоять.

— Смело наш Великий придумал, — тихо фыркнул Хар Сум, хмуря черные брови. Его тысяча считалась самой тихой в орде, и одной из самых опасных. Туда, куда не могла пробраться вода, но нужно было проникнуть людям хана, посылали воинов из этой тысячи.

Короткая стоянка

после полуночи должна была позволить лошадям и воинам немного передохнуть перед длинным броском, который окончится боем. Воины Куруча только и успеют, что собраться вместе, расселенные по бескрайней степи. Еще одно преимущество силы нашего хана было в том, что Чоно держались вместе. Не было семей, что кочевали поодиночке, предпочитая двигаться большими группами

— И все же я не понимаю, — покачал головой рыжий брат, медленно жуя кусок вяленного мяса. В нем было столько соли, что гудел язык, но без нее, на той жаре, что стояла в степи уже который день, можно остаться без сил и просто упасть с лошади. И старики, и самый младший из жителей степей знали, что без этого не выжить, как без воды. — Для чего наш хан решился на этот поход. В степи нет силы, что решилась бы напасть на Чоно. И до осени еще далеко. Мы вернули тотем его отца, и этого довольно, чтобы вся степь гудела в страхе. Не понимаю, разве мало этого?

— Ты не понимаешь, — тихо ответил я, разглядывая небо. Костры не разводили, чтобы не привлекать внимание, и звезды казались так близко, что можно было сковырнуть одну рукой. Если бы хватило умения. — Не понимаешь, потому, что смотришь только прямо. Перед нами Куруч. Я ты посмотри по сторонам. Что видишь?

— Степь, — я почти видел, как брат вскинул брови, все еще не понимая о чем я.

— Смотри дальше. С одной стороны Сайгора. Впереди Паххет. Что с другой стороны?

— Земли ткачей и ремесленников. Бедные люди там живут, — скривился Тамгир, явно не помня названия.

— Бедные люди на богатой земле, — фыркнул Хар Сум, укладываясь головой на седельную сумке. На таком коротком перевале седел с коней не снимали, готовясь выступить по первому сигналу. — А за ними выход к морю, по которому гуляют караваны. И все то богатство, что получают бедные люди от торговцев идет их хану. Князю?

Хар Сум вопросительно вскинул на меня глаза, забыв слово. Я коротко кивнул, продолжив с того места, где остановился мой хмурый побратим.

— Правители тех земель, название которых ты позабыл, жадные и глупые. Они укрылись в своих каменных замках, и не видят ни неба, ни земли под ногами. Великий хочет не просто забрать себе степь. Хан хочет раздвинуть ее границы. Вот тогда Чоно станут бояться не только здесь, под небом Тэнгэра, но и во всех соседних землях. Посадив в каменно замке своего князя, получая от него дань, воинов и женщин, которых так не хватает в степи, Великий изменит положение весов.

— Тогда зачем ему Куруч? — Тамгир явно думал не о том, о чем спрашивал, но Хар Сум все же ответил.

— А какой пастух оставляет овец одних, зная, что по степи бродят волки? Когда Орда пойдет на каменный замок, Великий должен быть уверен, что нам будет куда возвратиться.

— Большая задумка. Смелая. — Кивнул рыжий. А потом резко повернул голову ко мне, сощурив глаза, — Отдай мне Ду Чимэ. Не вынуждай красть.

Внимательно посмотрев на побратима, я только покачал головой. Вот и добрались. Столько времени все ограничивалось только шутками намеками, что и не ждал перейти к серьезному разговору когда-либо.

Хар Сум тихо прищелкнул языком со своего места, тоже удивленный. Что рыжий неровно дышит к моей сестре, знал весь улус, но что корни пропасли так глубоко, думаю, никто не подозревал.

— Что мне сделать, брат? — упрямо сжал губы Тамгир. В его руках что-то треснуло, но ни я, ни он не обратили на это внимания.

— Большая задумка, сложная, — медленно отозвался я, как всего пару мгновений назад сам Тамгир. Рыжий побратим смотрел прямо и уверено.

Если рассматривать вопрос серьезно, то на самом деле, это был вполне подходящий вариант для Ду Чимэ. Такой мужчина будет уважать свою жену и заботиться о ней. Тамгир знает ее давно, и прекрасно понимает с какими сложностями может столкнуться в семейно жизни. И раз уж он решил завести этот разговор со мной, решение он продумал основательно. Но и просто так согласиться и отдать Ду Чимэ другу я не мог.

Препятствия делают цель желаннее и ценнее.

— Если к нашему приезду Ду Чимэ никому не даст согласия, если ты получишь ободрение шамана, принесешь моей матери шкуру барса, я позволю тебе просить ее согласия.

— Ду Чимэ будет решать? — напряженно уточнил Тамгир.

— Да, решать будет сестра, — следя за выражением лица друга, подтвердил собственное решение

— А если тетушка Галуу будет против?

— С матерью я все улажу если все стальное ты выполнишь.

— А что тебе, брат? Какой выкуп потребуешь с меня ты?

– Ты дважды спасал мою жизнь, в последний раз выдергивая из-под вражеского меча или заслоняя от стрелы. Я могу доверить тебе сестру без опасения, — закончив речь, я улегся на землю, прикрыв глаза, не желая больше ничего слышать.

Пусть я и видел, как друг смотрит на Ду Чимэ, но не думал, что это настолько серьезно и он все же решится попытать счастья. Но тут же в голову пришли собственные слова:

«Хорошая жена — большая ценность в степи»

Ду Чимэ, определенно, хорошая жена.

Сигнал раздался за несколько часов до рассвета, когда небо вдруг почернело, звезды поблекли, а луна скрылась вовсе. Тихо, едва слышно всхрапывали лошади, кое-где, с приглушенным звоном бряцала сбруя. В степи, почти не нарушая тишины, поднималась Орда. Нам оставался совсем небольшой переход до тех земель, что занимал улус хана Куруча.

Темники Великого все выверили до часа, рассчитывая встретиться с войском противника в долине у самой реки. Там Орде будет где развернуться, а вот люди Куруча не смогут просто так отступить, приняв над собой власть Великого. Тогда замысел хана Чоно станет еще ближе к осуществлению.

Глава 26

Солнце палило нещадно, а прошедший ночью ливень теперь паром поднимался над степью, так что от духоты было трудно дышать. С отъездом мужчин жизнь стала не такой быстрой, но не менее напряженной. Меня учили всему и, кажется все, кто жил при юрте хатагтай Галуу. Я понимала, что даже восьмилетняя девочка, рожденная в степи, куда лучше знает, те вещи, о которых я и не слышала, так что старалась сдерживать собственный норов, но это не всегда выходило.

Жизнь степи не была простой, но мне нравилось, что каждый знал, что ему делать, и как поступать. Работа не пугала, а люди казались прямыми и открытыми, так что я, пусть и сильно уставала к вечеру, была довольна.