Хохот степей
Шрифт:
— Ты…ты ранен? — отбросив верхний кафтан, я нервно пробежала пальцами по рубахе, выискивая дыры.
— Почти все зажило, — тихо рассмеялся Эргет, словно это на самом деле была шутка. — Пока домой торопились, шов немного разошелся.
— Нагнись, — подтянув подол рубахи вверх, я поняла, что так просто стянуть ее не получится. Пришлось ждать, пока колдун опустит свою темную голову и вытянет руки, позволяя мне снять с него и эту деталь одежды.
Откинув рубашку, я рассчитывала увидеть темные, воспаленные раны, но вместо этого мне открылось совсем другое.
Вся грудь, от плеча и до самого низ живота, была изрезана бело-розовыми шрамами. Странный узор, похожий на ветви деревьев, бежал вниз, становясь тоньше и делясь на более мелкие части. Я чувствовала на себе внимательный, выжидательный взгляд но у меня так пересохло горло, что слова застряли бы, решись я хоть что-то спросить. Да и самих слов пока не было. Только удивление и непонимание.
Медленного обойдя Эргета, я остановилась у него за спиной, рассматривая, как ветви дерева плетутся и там. Пусть на спине узор был мельче, и тянулся только до лопатки, отделяясь от основного рисунка где-то на плече, но он был.
Представив, сколько боли должен был перенести человек, чтобы шрамы получились настолько глубокими, я почувствовала горечь во рту.
— Что это? — рука сама собой поднялась, и пальцы осторожно, едва касаясь, прошлись по тонкой линии одного из ответвлений. Кожа была теплой, но стянутой, жесткой.
— Молния, — спокойно, словно это ничего не значило, отозвался колдун. — Она когда-то попала в меня во время грозы. Тогда я и стал илбэчином.
Молния? Человек умирает, если в него попадает молния. Я слышала о таком. Разве бывает, чтобы кто-то мог пережить подобное?
Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить нашу встречу с Елуи. Это воспоминание, вдруг возникшее яркими ощущениями грохота и поцелуя, что давал дышать, помогли. Эргет не простой человек. От того и выжил, от того и стал колдуном, а не куском горелого мяса.
— Ты закончила рассматривать? — с вернувшимся весельем фыркнул колдун-не-простой-человек, поворачиваясь ко мне лицом. — Я хочу вымыться уже.
— Да, прости, — заливаясь краской от очередного приступа неловкости, я резко дернула шнурок на мужских брюках, но только затянула узел.
Близость мужчины ощущалась особенно остро, от его торса шел невероятный жар, а нос щекотал терпкий, резкий запах пота, смешанный с лошадиным духом. Немного спасало то, что Эргет не двигался, но я чувствовала на себе его темный взгляд, скользящий по лицу и шее, рассматривающий украшения и следящий за руками, что неловко пытались теперь справиться с узлом, только сильнее его затягивая.
— Оставь, я сам. Помоги с сапогами, — отступив на пару шагов Эргет вытянул небольшой табурет из-за кровати, устало на нем разместившись. Только теперь я заметила, насколько колдун был утомлен. На несколько мгновений опустив голову, оперевшись на колени локтями, илбэчин прикрыл глаза.
— Эргет?
— Сейчас. Дай мне мгновение, — голос так же изменился, словно в один вздох мужчина потерял остатки сил, что держали его до этого. — Долгая дорога, мало еды. После похода всегда так. Сейчас вымоюсь, нужно дождаться Джай, а потом три дня просплю. Давай дальше.
Подняв голову, Эргет чуть улыбнулся, пытаясь развеять мою тревогу. Я только покачала головой. Общение выходило совсем не таким, как думала. Да, сердце замирало и трепетало, но больше от переживаний и тех вещей, что я узнала сегодня. Присев рядом, ухватив за пятку сапог, я недовольно покачала головой, приговаривая:
— Сейчас вода совсем остынет, что делать тогда? А уснешь в это бадье если? Как я тебя доставать буду?…
— Не ворчи, Лисица. — На лице колдуна появилась светлая, открытая улыбка. Мое бормотание, от чего-то, сумело поднять его настроение.
Поставив в сторону второй сапог, как была, сидя на корточках перед колдуном, я недовольно фыркнула. Достаточно громко, чтобы у Эргета не осталось сомнений, что именно это был за звук. Рассмеявшись, мужчина поднялся на ноги, протягивая мне ладони, чтобы помочь подняться. Ухватившись за теплые ладони, почувствовала как по телу тут же пробежала теплая волна, наполняя каждую клеточку трепетом и волнением.
Эргет потянул меня вверх, помогая легко подняться и заглядывая а глаза.
— Ждала меня? — прищурив глаза, тихо спросил колдун, от чего, кажется, меня прошибло маленькой молнией сквозь пальцы.
— Каждый третий день, — не сумев удержать лукавство и не дать улыбке расползтись, честно ответила я. Колдун запрокинул голову и расхохотался. На короткий миг прижав костяшки пальцев моей правой руки к гудам, мужчина отпустил обе ладони, махнув в дальнюю строну юрта.
— Возьми там мыло и кусок ткани, поможешь промыть молнию.
Пока выполняла указания, за спиной слышалось шуршание ткани, а затем и плеск вода. Довольный, полный блаженства стон, возвестил о том, что колдун-таки забрался в бадью, избавив меня от мучительных и смущающих моментов дальнейшего его разоблачения.
Вернувшись к бадье, я не смогла сдержать смешок. Эргет едва помещался в своей ванной, и то коленки торчали едва ли не выше ушей. Создавалось впечатление, что за последний поход мужчина изрядно подрос, в то время как лохань забыли сменить на большую.
— До чего неудобно, — тихо рыкнул степняк, глядя, как вода то и дело перекатывается через край, замачивая ковры.
— Почему не сделать или купить бадью больше? Купцы на прошлой луне приезжали, брали заказы. До первых снегов обещались все привезти, — тихо произнесла я, смачивая мягкую ткань в ведре с чистой водой, что стояла чуть в стороне.
– Я не так часто могу себе позволить такие купания, — пожал плечом колдун, устало проведя ладонью по лицу.
— Но все же иногда можешь. От чего бы, тогда, не сделать купание комфортнее? — настаивала я, выразительно выгнув бровь. За один кувшин, украшенный серебром, что стоял в этом шатре, наверняка было бы можно купить не одну подобную бадью. Но это не мне решать. — С чего начинать?