Хохот степей
Шрифт:
До улуса оставалось совсем немного, дым уже чувствовался в воздухе, а свет сигнальных костров, что распалили по периметру становища, разгонял темноту вокруг, делая ее зыбко и неплотной. Но это было привычно. Настораживало другое.
Люди, что ходили кругами ближе к реке, высматривая следы. Все малые шатры, в которых находились больные, перенесли ближе, управившись за пару часов, пока нас не было в улусе. Овец и лошадей пригнали ближе, держа стада и отары рядом с юртами, но люди не держались у шатров, не смотря на темноту.
Заметив
— Что случилось? — натянув поводья, мрачно, глядя прямо на брата, спросил я.
Рыжий степняк выглядел сердитым. Казалось, попадись сейчас ему кто-то на пути — одним движением голову снесет.
Я видел, что Тамгир не хочет отвечать, но и смолчать побратим не мог.
— Говори, — сквозь зубы потребовал я, стараясь не позволить гневу прорваться наружу.
Сощурив глаза, приподняв руку, словно защищаясь от меня, побратим произнес:
— Менге Унэг пропала.
На горизонте, осветив все кругом яркой белой вспышкой, в землю ударила молния, зигзагами рассыпаясь по всем небу. Грохот добрался до улуса спустя несколько минут, заставив людей пригнуть головы, а животных испуганно зашуметь, пытаясь сбежать и укрыться от стихии.
Гром все никак не стихал, растекаясь по небу и накрывая землю, а я никак не мог сделать вдох. Меня переполняло гневом, нетерпением.
Куруч даже после смерти умудрился навредить Чоно. Верно выбрал. Как мать говорила? Если у хана не будет правого крыла — не заполучить Великому власть над всей степью. Ко мне подобраться не могли, а вот выкрасть Лисицу — хороший ход.
Мог бы быть.
Выкрасть девицу, к которой я и сам еще не успел прикоснуться. Ту, что может спокойно вынести всю силу, что дарует илбэчинам небо.
Знают ли эти псы кого украли? И догадываются ли, чем это может обернуться.
— Брат, только не выпуская грозу, — тихо, стараясь достучаться до меня сквозь грохот в ушах, проговорил Тамгир. — Придержи ее, иначе своих же накроет.
— Не бойся, брат, — сипло, чувству, как гудят пальцы, проговорил я, поднимая взгляд. Тамгир вздрогнул, посмотрев мне в глаза, а затем покачал головой. — Передай, пусть моего коня подготовят. И все, что в дорогу нужно. Я у реки буду.
— С тобой разрешишь? — с опаской, не зная, насколько крепко я удерживаю грозу, спросил побратим мне в спину.
— Нет. За улусом присмотришь, пока я невесту возвращать буду.
Тронув бока лошади, пока та совсем не ошалела от ужаса, я направился в сторону реки. Там должны были остаться хоть какие-то следы.
Глава 35
Планы Великого были обширны и серьезны: подмять степь, завоевать все соседние племена, пригнуть головы глупым жадным князьям из каменных замков. И сделать так, чтобы можно было привести в улус сына. И зеленоглазую шаманку, которую никогда не примет мать самого хана, но которая сумела все же родить наследника и поймать сердце самого хана в подол своих юбок.
И все это было не так сложно исполнить, если иметь позади крепкую основу. Но когда одна нога шатается — стул не устоит. И пусть в степи лучше сидеть на подушках, хан всегда сидит на троне. На четырех опорах.
Мысли в голове вспыхивали, и тут же гасли, вытесняясь новыми. Было пока не ясно, правда ли люди Кучура так хорошо продумали месть или это была попытка смертельно раненой собаки укусить больнее обидчика, но в любом случае, ничего хорошего этих глупцов не ждало. Внутри все клокотало и бурлило, и я с трудом сдерживал гнев, который пытался найти выход. Ничего, стоит только моей Серебряной Лисице оказаться в безопасности, как небо «рухнет на их головы», как говорит эта девушка.
Меня тянуло к реке, не смотря на темноту. Направив лошадь в высокую траву, чувствуя нетерпение и гул где-то внутри, я все же придержал поводья. У самых копыт пугливой лошади что-то блеснуло, поймав свет звезд. Не спешиваясь, опасаясь, что кобыла от испуга может сбежать, я нагнулся, ухватив руками длинные нити травы и украшение из монет, что Менге Унэг надевала сегодня.
Сжимая кулак, чувствуя, как мнется тонкий серебряный металл под пальцами, я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Не время для гнева.
Пока еще.
Степняк, от которого все сильнее несло кислым запахом страха, смешанного с потом, не останавливался, все подгоняя лошадь до самого захода солнца. Как и обещал, кочевник дал мне возможность нормально дышать, вынув тряпку, но руки развязал только для того, чтобы вновь стянуть их впереди.
Мне досталась только короткая остановка, всего-то на несколько ударов сердца, когда потребности тела терпеть уже было не в моготу. И даже эту потребность мне не позволили утолить хоть в каком-то подобии уединения. Кочевник остановил коня, помог мне спуститься посреди степи и только повернулся спиной, ожидая, пока я справлюсь с нуждой.
Нестерпимо хотелось умыться, переплести волосы, вытряхнуть из-за ворота траву, что туда набилась, ссыпаясь с кос после вчерашних событий, но мой похититель не намерен был ждать.
— Поторопись, — скупо, раздраженно потребовал кочевник, загнутым носком сапога отшвыривая куда-то подвернувшийся камень, — не на удачу ты мне попалась, видно.
— А я говорила, что лучше отпустить, — фыркнула недовольно в ответ, поправляя одежду связанными руками. Стеснительность и смущение пришлось откинуть перед острой необходимостью. — Да еще пока не поздно. Оставь меня здесь. Может, жизнь свою сбережешь
— Не болтай! — мужчина обернулся, остервенело сжимая челюсти. Казалось, еще немного и его зубы осыплются к моим ногам белой пылью. Запрыгнув на спину лошади, кочевник требовательно протянул руку и почти втащил меня в седло. — Теперь уже поздно, девушка. Попались мои братья или нет, илбэчин так просто дело не оставит. Да и мы, нойоны хана Куруча, гордость в себе имеем.
— Только мертв твой хан, — зло, глядя на далекую линию, где небо и земля сходились, тихо ответила я. — И гордость ему ваша не нужна. Не для него вы в наш улус пришли. И не ему за это все отвечать.