Хока
Шрифт:
Сначала шли статьи общего плана. Преобладали описания грязных улиц, кварталов ремесленников, в особенности скорняков, с вонью и червями. Потом стали появляться статьи, которые касались управления города. И, наконец, на страницах газеты появились материалы, освещающие события, связанные с нашествием Черного идола.
Когда редактор обратил внимание на то, что направленность статей отошла от заданной темы выборов, было уже поздно. Благодаря этой рубрике тираж газеты резко подскочил, не было смысла что-либо менять. Наоборот, он отметил молодую журналистку и поблагодарил ее за работу.
А тем временем газеты
Стали распространяться слухи о девушках, которых никак не удавалось разбудить. Недавно горела пятиэтажка, теперь это наводило на мысль, что причина пожара была связана как-то с прошлым.
Постепенно происходил, как говорят, накал страстей.
Влад позвонил лейтенанту Савчуку, чтобы узнать, как обстоят дела, есть ли новости в расследовании кражи, но Савчук попросил его о встрече.
Следователь приехал к Гурину в школу после уроков.
– Добрый день, – сказал лейтенант, входя в кабинет истории.
– Добрый, – отозвался Гурин, предлагая стул. – По Вашему виду, можно предположить, что «следствие зашло в тупик».
– Видите ли, – лейтенант положил руки на стол, не переставая ими вертеть ручку, – у нас нет никаких улик. Кража произошла ночью, во время грозы, вода смыла следы, если они и были. Свидетелей нет, если не считать женщину, которая нам позвонила. Мы ее подробно опросили, но, оказалось, что она очень боится грозы. Поэтому, сами понимаете, что она может помнить?
Никаких отпечатков пальцев снять мы не смогли, потому, что их слишком много, чтобы можно было какие-то выделить.
– Так чем же я смогу вам помочь? – спросил Владислав Игоревич.
– Музей ваш имеет очень серьезную репутацию, так сказать, гордость нашего города, вот начальство и взяло на контроль наше расследование.
– Понятно…
Было видно, что следователь мялся, не решаясь что-то сказать.
– Вообще я не совсем за этим. Помните, при первой нашей встрече Вы рассказывали мне о проделках Черного идола?
Гурин удовлетворенно кивнул. Он понял, что газетная шумиха, которую они с Ниной затеяли, все же начала привлекать всеобщее внимание.
– Может это, действительно, правда, все, что связано с идолом в прошлом? Может быть, этот идол и теперь во всем виноват? Ведь события действительно повторяются и, довольно странные события. Знаете сколько на сегодняшний день спящих пациентов в больнице? Семнадцать! И все они молодые девушки. Эта информация закрыта и не подлежит разглашению.
– И пожары, – продолжал, волнуясь, следователь, – действительно начались. И знаете, чем руководствуются пожарные, чтобы предотвратить возгорания? Подсказкой из газеты, где описывают известные события. И работает! Они взяли на заметку адреса спящих пациентов и усердно их контролируют. Почему, как Вы думаете, пожары не принимают массовый характер? Да потому, что их удается погасить буквально сразу. Факты налицо. Идол начал действовать. История повторяется. Неужели можно спокойно сидеть и ждать развязки? Надо что-то делать!
Следователь замолчал, выдав все свои сомнения и переживания, что называется, «на гора», удивляясь сам себе такой словесной расточительности.
Гурин встал, привычно закинув руки за спину, начал ходить взад-вперед своей прыгающей походкой.
– Извините, как Вас зовут? – спросил он.
– Виктор.
– Вы на правильном пути, Виктор. Давайте работать вместе.
– Что нужно делать? – следователь оживился, – администрация города нам не поверит.
– Не будем тратить время на убеждения. Нужно начинать действовать своими силами. Я завтра уезжаю в монастырь, – продолжил Гурин, – когда приеду, все соберемся и наметим план действий. А пока Вам задание: свяжитесь с дорожно-постовой службой. Нужно, чтобы они усилили контроль передвижения по дороге из города транспортных средств. Пешеходов, по-моему, там не бывает. Необходимо дать водителям рекомендации: желательно не выезжать из города в ночное время, а если выехали, то с закрытыми окнами, и ни в коем случае не выходить из машины. Сможете?
– Думаю, да. Ребята везде свои. А чего нам нужно опасаться?
– Судя по историческим документам, скоро начнутся нападения на дороге, ведущей из города. Причем нападали на путников именно выходящих из города. Имеются сведения, что впереди появлялись темные силуэты, если человек не успевал поворачивать назад, то его находили разорванным. Но нападения были только на молодых парней.
Виктор задумался.
– Хорошо, можете ехать спокойно, – сказал он, – что смогу, сделаю.
Они пожали друг другу руки.
– Вернетесь, позвоните.
Глава 7
Экскурс в историю
Жизнь Дуняши постепенно начала входить в прежнее русло. Даже странниц разрешил братец снова пускать, Дунюшке на потеху.
Гневлив был Иван Тимофеич, да отходчив. Только сама она старалась ему на глаза не попадаться. Если братец дома, так из своей светелки и не выходила вовсе. Сидела, как мышь в норе.
С Андрейкой своим видеться, даже думать, боялась. Досталось ему от Куприянова. Приказал Иван Тимофеич пороть его на конюшне, а сам стоял и смотрел, чтобы били сильней, не жалели. Одному богу известно, почему до смерти не запорол? Отлежался Андрейка. Молодой да здоровый, что станется? А вот душа по любимой болела.
Время шло, Дуняша все грустнее становилась. Взгляд, как облачком затуманился. Смотрит и не видит. Есть перестала, исхудала. Иван Тимофеевич все задумчивее становился. Все меньше и меньше в разъездах бывал, все больше дома. Понимал Куприянов, что есть в сестрицыном позоре его вина. Давно нужно было ее замуж выдать, да как представит, что ей придется часть дела своего отдать, так и руки опускались. Решение это всегда на «потом» откладывал, а года у девушки шли.
– Странница в дом просится, – прервал размышления Куприянова Ефимыч.
– Пускай, проводи ее к Дуняше, пусть порадуется, – сказал купец.
Вошла старушонка. Маленькая, сгорбленная, да такая старая, что подумалось прислужнику, как жизнь в ней держится.
– Всех благостей вашему дому, – неожиданно сильным голосом произнесла старушонка, крестясь и кланяясь на образа.
Едва взглянув на хозяина, начала творить молитву.
– Эге-ге, – сказал себе, усмехаясь, Ефимыч, заметив живой взгляд странницы, – такая, еще сто лет проживет.
– Ну, что ж, матушка, пойдем, я тебя провожу.