Hold Me

Paprika Fox

Краем глаза вижу, как Эмили подносит пальцы правой руки к козырьку, скользнув по его поверхности, и чешет висок, скрывая от меня половину своего лица.

Если так подумать, она часто так делает.

Скрывается.

***

От лица Эмили.

Когда мы, наконец, решаем направиться домой, на небе сгущаются облака, темнеет, а где-то вдалеке начинает греметь. Думаю, скоро придет конец жаре, и эта мысль радует как никогда, ибо сегодня я провела слишком много времени под солнцем, боясь получить удар.

Пытаюсь лишний раз не касаться бейсболки, что по-прежнему находится на моей голове. Мы большую часть пути молчим, хотя, кого обманываю?

Мы не перебросились даже словечком после того, как он вернулся. Если честно, в тот момент мне показалось, что он решил свалить и оставить мне котенка, так что я позволила себе расслабиться, именно поэтому Дилан застал меня врасплох. И мне до сих пор не по себе.

Но, признаюсь, Засранец компенсирует всё выше сказанное. Я прижимаю его к своей груди, наслаждаясь тихим урчанием, которое вызывает приятную дрожь внизу живота. Понятия не имею, сколько времени мы провели на берегу, но мне даже понравилось какое-то время проводить вне стен дома, стоит как-нибудь повторить. Кхм, конечно, уже без присутствия О’Брайена. Мне до сих пор тяжело смириться с тем, что рядом со мной вышагивает человек, который не пытается меня ударить. В прямом и переносном смысле.

Торможу у калитки своего дома, повернувшись лицом к Дилану, который протягивает руки, чтобы я вручила ему питомца, как я и поступаю, продолжая молчать. Парень удивляет тем, что вновь не пытается установить зрительный контакт, берет Засранца, смотря исключительно на него, после чего так же молча, сжав губы, отворачивается, собираясь продолжить идти. И я понимаю, чего он добивается. Уверена, что Дилан помнит про бейсболку, но не говорит, так как хочет, чтобы я первая вышла на контакт. Его метод ещё давно стал известен для меня, но сейчас, спустя какое-то время после нашего знакомства, я могу уже спокойнее реагировать и выполнять его прихоть.

— О’Брайен, — обращаюсь именно так, ведь ему не нравится, когда кто-то называет его имя. Думаю, для этого стоит приобрести особое разрешение. Желательно в письменном виде.

Дилан поворачивает голову, окинув меня взглядом, к которому я уже привыкла, так что спокойно подхожу к нему, снимая с головы бейсболку, и останавливаюсь напротив, вынуждая себя, закусив губу, подняться на носки, чтобы самой натянуть головной убор на темные волосы, слегка взъерошенные на затылке. О’Брайен, видно, немного мнется, но не делает шаг назад, пока приглаживаю ладонью его жесткие волосы, смотря исключительно на них, чтобы не смутиться. Пальцами скольжу по линии от лба до виска, и отряхиваю бейсболку, натягивая на голову парню, и тот хмурит брови, хотя до этого мог держаться без эмоций. Знаю, что делаю неправильно, ведь надеваю козырьком вперед, хотя он носит наоборот.

После проделанной работы, стучу пальцами по его макушке, до которой еле дотягиваюсь, и опускаю глаза, слабо улыбнувшись котенку, который любопытно наблюдает за мной. Делаю шаг назад, переплетая пальцы за спиной, и не нахожу слов лучше, чем:

— Увидимся, — разворачиваюсь, толкая калитку, и спешу к крыльцу, не оборачиваясь. Не слышу шагов за спиной.

***

Вновь стоит. Вновь ждет. Но уже пускает смешок.

И только после щелчка замка продолжает идти, откашлявшись и повернув бейсболку козырьком назад.

Эмили Хоуп, кажется, действительно чокнутая.

По крайней мере, в хорошем смысле.

***

Холодная вода продолжает капать в наполненную до краев раковину. Плитка местами треснула, но не от времени, а от внешнего воздействия со стороны девушки, которая сидит, прижимая

колени к груди, и стучит зубами от холода, что окутывает, вместе с водой сочась в самые укромные уголки её тела и сознания. Её черные, будто уголь, волосы липнут к лицу, скрывая голубые глаза, которые сейчас смотрят в одну точку. Бесцельно. В помещении темно. Электричество не работает, отопления нет. Осень. Время, когда все «болячки» обостряются, и Эмили не хочет признаваться в том, что именно весной — во время пробуждения природы, и осенью — во время гибели, она прекращает быть собой. Это неправильно — врать самой себе.

Хотя, это вовсе не ложь, ведь Хоуп даже не вспомнит…

Вечер в «семье» О’Брайена не может быть неидеальным. Джойс, несмотря на свое положение, о котором уже догадывается каждая соседка, любящая трепать языком, носится по светлой, теплой кухне, накрывая на стол, пока её муж торопится домой с работы. В воздухе витают приятные ароматы, и скрыть тот факт, что это место действительно полно теплоты и миролюбия — грех. Всё в этих стенах построено по особым правилам, чтобы сохранить комфорт каждого жильца.

Только Дилану никак не оценить подобное.

Он выходит из комнаты, чтобы почистить зубы в ванной. Обычно парень проводит время в ванной, когда уже далеко за полночь, но сегодня ему охота лечь спать пораньше, чтобы завтра не проспать первые уроки. Задача не из легких, но О’Брайену необходимо получить нормальную дозу сна, которой он лишен на протяжении последних… нескольких лет.

Дилан закрывает дверь без замка, оставляя спящего котенка, занявшего его кровать. Идет по коридору, не прислушиваясь к тому, что происходит в доме, правда, всё равно догадывается, что через пару минут внизу, за столом на кухне начнется «пиршество идеальной семьи». И он чертовски рад, что не относится к числу тех придурков, которые видят мир через розовые очки.

Но парень имеет привычку ошибаться в людях. Особенно в тех, кому не дает второй шанс…

…Эмили тихо дышит, сжимая дрожащие губы, и прислоняется виском к плиточной стене, продолжая сверлить неизвестную точку взглядом. Одну рука прекращает обнимать колени и поднимается из-под воды вверх.

Размах — удар. Сильный, сразу поражающий цель. Девушка бьет себя по голове, стискивая зубы. И с каждым ударом её сила растет, а с губ слетает глухое мычание. Хватает за волосы, сжимает локоны, дергая, после чего вновь кулак прилетает по виску. Безумные действия будут продолжаться до тех пор, пока она вновь не забудется.

Настоящая Эмили Хоуп.

…Оборачивается, когда слышит знакомые голоса. Много голосов. О’Брайен делает шаг назад, останавливаясь напротив комнаты Джизи, в которой сидят порядка десяти человек. И их парень знает. Он щурит веки, изучая выражение лица каждого, после чего замечает, что Джизи внезапно вскакивает, спеша в его сторону. Нет, она мчится к двери, чтобы закрыть её перед носом Дилана. Но тот постоянно пользуется одним и тем же методом. Он вытягивает ногу, не позволив девушке выполнить желаемое. Она поднимет на него большие глаза, хмурится и взглядом приказывает ему сделать шаг назад. Но О’Брайен грубо толкает ногой дверь, вынуждая Джизи сделать шаг назад. И Дилан окидывает всех присутствующих, что отвлекаются от разговора, вниманием одарив нежеланного гостя, который по-настоящему сражается с самим собой, с собственными противоречиями, но всё равно переступает порог комнаты, не обращая внимания на ворчание Джизи, и берется за ручку двери, непринужденно захлопнув её за собой.