Холли внутри шторма
Шрифт:
Тэсса потянулась к нему, взъерошила волосы, поцеловала веки, виски, погладила плечи.
А потом встала и отправилась навстречу новому дню. Пора было отнести молоко пикси и призраку на чердаке.
Холли так и рисовал в гостиной — всклокоченный, вдохновленный, сумасшедший.
— Ты не ложился? — удивилась Тэсса, вставая за его спиной.
И замолчала, пораженная увиденным.
Холли и прежде был гением, но все-таки оставался в рамках этого мира. Пейзажи и редкие портреты,
В этот раз его напрочь выбросило за границы привычного, и нанизанные на полотно образы казались лишь смутно знакомыми — тут было и небо, и радуги, и шторм, и штиль, и дождь, солнце, но этого всего и не было. Казалось бы, вызывающий хаос, ослепляющие цветовые контрасты, странные формы, но чем больше ты смотрел на это — тем больше гармонии видел.
— Ой, — сказал Фрэнк оторопело, — это еще что такое?
Задрав голову, Холли доверчиво смотрел на Тэссу, ожидая ее вердикта. Он был бледным и лихорадочным.
— Что? — спросил он с неуверенностью. — Плохо?
Ей не сразу удалось заговорить. Очарованная, потрясенная, она вся еще пыталась осознать увиденное, но новые и новые детали, линии, ассоциации увлекали ее, поражали воображение, затуманивали разум.
— Холли, — Тэсса с трудом оторвалась от картины и посмотрела на него. — Холли, это невероятно прекрасно. Это лучшее из всего, что ты прежде делал. Ты вышел на какой-то потрясающий уровень.
Он заулыбался, наполнился самодовольством, расправил плечи.
— Ваша с Фрэнком беготня по деревне весьма вдохновительна, — сказал весело. — Я тебя люблю — нет, я тебя люблю, чмоке-чмоке, обнимашки. Как в зоопарке прям. Одна ночь из жизни мартышек.
Тэсса засмеялась и поймала губами эту улыбку.
Глава 27
Наревевшись как следует, Одри проснулась в распрекрасном настроении.
Накануне она выплакала все, но это были сладкие слезы первой любви и немного стыда из-за того, что об этом знает вся деревня.
Ей было жаль себя, но еще больше жаль Джеймса, который долгими месяцами копил в себе обиду на нее и чувствовал себя несчастным. Наверное, ему тоже нужно было разобраться в себе, но как же одинок он был все это время!
Немного повалявшись в кровати, Одри достала из-под подушки карандашный портрет, который набросал ей Холли Лонгли во время своего визита.
Карандашная Одри была куда лучше настоящей, не красивее, нет, просто лучше.
«Держи его при себе, — сказал Холли, — и, если однажды тебе понравится какой-нибудь мальчик, покажи ему этот набросок. Тогда он увидит, какая ты удивительная на самом деле, и непременно полюбит тебя».
Пока на этот портрет любовалась только сама Одри — по правде сказать, ей казалась странной идея пихать кому-то под нос лист
Джеймс как-то и сам в нее втюрился, безо всяких там рисунков.
Но ей все еще нужны были напоминания о том, что она удивительная.
Что от нее зависит погода во всем Нью-Ньюлине, но это вовсе не ужас и позор, а настоящая взрослая обязанность. Кто еще позаботится о здешних недотепах, если не она.
Щелкнув бумажную себя по носу, она выползла из кровати и прошлепала на кухню. Невыносимая Бренда жарила блинчики, пока Джеймс возился с Жасмин и Артуром. Сварливый Джон читал газету.
Чего это они все приперлись с утра пораньше?
— Детка, — ласково сказала Бренда, — уж ты полила мой огород так полила! Это же сколько выплакать надо было. Если тебя кто обидел, ты только скажи. Я разберусь с этим гадом, — и она угрожающе покосилась на Джеймса.
Артур, чуткий к различным нападкам на своего няня, нахмурился, и лопатка вылетела из рук Бренды.
— Не надо, — ласково попросил его Джеймс и пощекотал под подбородком. Ребенок засмеялся. Жасмин радостно подхватила его смех, она во всем старалась ему подражать.
— А что это сразу мой мальчик виноват, — немедленно вступил в перепалку Джон, — если твоя девочка плакса.
— Ваш мальчик ни в чем не виноват, — заверила всех Одри, подхватила Артура и села с ним за стол, устроив его у себя на коленях.
Джеймс с Жасмин на руках опустился напротив нее.
— Ваша девочка никакая не плакса, — заметил он добродушно, — она просто ответственная. Заботится о грядках.
Джон с Брендой переглянулись.
— Эх, — вздохнул он, — жалко, что противный рисовака спер мою свадебную арку. Все-таки она хорошо бы украсила лужайку у холма.
— Да с чего ты решил, старый пень, что именно Холли понадобилась твоя дурацкая арка?
— А кому еще? Тэсса так и не провела полноценного расследования, вечно она его прикрывает!
А Одри и Джеймс смотрели друг на друга и улыбались.
Теренс Уайт, призрак предыдущего смотрителя кладбища, как обычно, сидел в кресле и вязал шарф. Раньше шарф всегда оставался одинаковым, не прибавляясь ни на дюйм, но за ночь его длина вдруг значительно увеличилась, и теперь он струился по полу.
— Ого, — заметила Тэсса, поставив блюдечко с молоком на столик, — да у вас явный прогресс.
Он ничего не ответил, насупленно продолжая орудовать спицами.
— Послушайте, Теренс, с кладбищем что-то не так. Вы ничего не знаете об этом?
— С кладбищем все в полном порядке, — буркнул он. — Кроме того, что оно давно пустует. Никто не навещает умерших. Ты плохо справляешься со своими обязанностями, Тэсса. Вот я в свое время регулярно писал родственникам, напоминая им о том, что пора приехать на могилы своих близких. Но чем занята ты?