Холод, пиво, дробовик
Шрифт:
— Когда «порш» увезете? — спросил.
— Днем эвакуатор пришлем, — сообщил контрразведчик. — Счет сам оплатишь.
Я протестовать не стал. Если дело обойдется одной только оплатой вывоза «кайенна» — считай, легко отделался.
— Есть еще ко мне вопросы? — спросил я, понемногу теряя терпение.
— Есть, — спокойно подтвердил конопатый и потребовал: — Присаживайся.
Для начала Кузьминок изрядно погонял меня по старым показаниям — не в попытке подловить на противоречиях, а проясняя для себя детали, — потом составил хронологию моих перемещений за день.
Я не выдержал и зевнул.
— Неужели этим должен заниматься начальник контрразведки? Нет толковых исполнителей?
Григорий потер покрасневшие глаза и потребовал:
— Собирайся.
— Что значит — собирайся?
— Посетим владельца машины с отходами.
— Вы же не верите в их причастность к похищению?
— Не столь важно, во что я верю, а во что не верю. Мы должны отработать все версии.
— Я вам зачем?
— А кто всю эту кашу заварил?
Я несколько даже напрягся, но протестовать не стал. Просто смысла не видел. К тому же — почему бы и не поучаствовать? Возможно, что-то новое для себя почерпну.
Только бы еще понять, что Гриша задумал. С какой стати ему везти меня на промзону? И почему собирается ехать туда сам? Не по рангу начальнику отдела контрразведки землю топтать. В чем его интерес?
Решив прояснить эти вопросы по дороге, я поднялся в спальню, взял куртку, а заряженный патронами сорок пятого калибра револьвер убрал из кобуры в сумочку и уже вместе с ней спустился вниз. По пути разбудил Ивана и попросил запереть за нами дверь.
К этому времени Кузьминок сложил бумаги в кожаный портфель, мы вышли на улицу и погрузились в «хантер». Григорий уселся рядом с водителем, я забрался на заднее сиденье, к седоусому контрразведчику. Машина плавно тронулась с места и покатила на промзону.
Черт, я там зачем?!
Некогда промзона представляла собой скопище заброшенных цехов, в которых работала от силы пара десятков кустарных мастерских, теперь же ее огородили бетонным забором с колючей проволокой поверху, и работников на территорию запускали исключительно на трех проходных. Сама промышленная площадка была разделена на несколько изолированных друг от друга секторов.
Все это я знал из бесед с Бородулиным, но даже и близко не представлял масштабов происшедших здесь за последние годы изменений. Когда проезжал по соседним улочкам, в глаза в первую очередь бросалась разруха заброшенных корпусов и пустые оконные провалы цехов. Из общей апокалиптической картинки выбивались разве что дымящиеся трубы. На деле территория промзоны оказалась довольно ухоженной; хватало на улицах и транспорта, и спешивших на работу людей.
В свое время, еще в нормальном мире, мне доводилось бывать на разных заводах, и тут по сравнению с ними жизнь просто кипела. Возникал даже вопрос — что здесь в таких объемах производят? Нет, «Фабрика», понятно, курятиной и свининой весь Форт снабжает, а остальные предприятия?
Первый пропускной пункт «хантер» проехал, не останавливаясь. Дальше потянулся окруженный цехами микрорайон, а вскоре дорогу перегородили закрытые ворота. Там Кузьминку пришлось предъявить документы, и мы поехали дальше. Но вот на территорию затерянного в лабиринте проездов лабораторного корпуса автомобиль уже не пропустили, пришлось выбираться из теплого салона на мороз.
В горле немедленно запершило из-за стоявшего в воздухе неприятного запаха, и я обратил внимание на темно-серый, словно бы даже пыльный снег. Алхимический выброс, не иначе. Не удивлюсь, если и магический фон повышенный.
— Пошли! — окликнул меня Григорий, но сразу обернулся: — Оружие и все амулеты в машине оставь. Не пропустят.
— Интересно девки пляшут, — оскорбился я, но распоряжение выполнил. Убрал в сумочку с револьвером и «Чешую дракона», и ключи, в кольцо которых был залит «Щелчок».
— Ничего не забыл? — уточнил Григорий.
— Нет.
— Тогда идем! — заторопился Кузьминок и прошел на пропускной пункт с единственной дверью, за которой оказался узенький коридор длиной в пару шагов. Я последовал за контрразведчиком, и на затылке сразу зашевелились волосы. Сложилось даже впечатление, будто обшаривают невидимые руки.
Встретивший на выходе охранник попросил следовать за ним и повел нас через внутренний дворик. Я шел, не столько глазея по сторонам, сколько наблюдая за контрразведчиком. Тот, такое впечатление, никогда здесь раньше не был и теперь тщательнейшим образом запоминает увиденное. Про меня он просто забыл.
И это было очень кстати, поскольку на глаза вскоре попался мужичок с окладистой рыжевато-серой из-за беспрестанного курения бородой, и я не удержался от удивленного присвиста. И только когда дымивший папиросой в окружении коллег Бородулин выкинул окурок в коробку с песком и скрылся за одной из дверей, сообразил, что меня привезли в ту самую лабораторию, где он варил для нас свой «левак».
Простое совпадение? Не уверен.
Охранник отпер своей ключ-картой дверь административного блока, мы поднялись на второй этаж и оказались в превращенном в приемную холле.
— Контрразведка, — представили нас секретарше.
— Проходите, вас ожидают, — разрешила строгого вида тетенька, ни молодая, ни старая.
Охранник предупредительно распахнул обитую искусственной кожей дверь, сам в кабинет руководителя проходить следом не стал и остался в приемной.
Кузьминок уверенно шагнул через порог, но сразу сбился с шага, словно чем-то донельзя удивленный. Я не успел вовремя сориентироваться, и он ловко пропустил меня вперед, словно не желая оказываться в предстоящей беседе на первых ролях.
В кабинете нас дожидались двое. За столом сидел представительной наружности господин в дорогом костюме. Когда попытался разглядеть его, невесть с чего разболелась голова и заломило глаза — точно не человек передо мной, а магическая аномалия вроде иллюзорной елки.
Второй стоял у выходившего во двор окна, и с ним никаких неожиданностей не случилось. Высокий, широкоплечий дядька лет под шестьдесят, с открытым лицом и мощными руками. Рядом с уголками глаз и рта залегли глубокие морщины, под густыми светлыми бровями прятались колючие глаза.