Холод смерти

Макдональд Росс

— О чем?

Мне не хотелось говорить при Алексе, но ничего не оставалось делать, и я сказал, внимательно глядя на него:

— О возможности того, что она совершила это убийство, или, скажем, о возможности того, что она будет обвинена в этом. Кажется, она к этому стремится.

Алекс взвился:

— Она была не в себе, временно... Не можете же вы использовать против нее то, что она говорила...

Годвин положил ему руку на плечо.

— Не волнуйтесь, мистер Кинкейд. Сейчас мы все равно ничего не решим. Нам всем сейчас надо отдохнуть, особенно вашей жене. Я бы хотел,

чтобы вы сейчас поехали вместе со мной, на случай если мне потребуется помощь по дороге. А вы, — он повернулся ко мне, — можете ехать следом, чтобы потом отвезти его домой. В любом случае вам надо сориентироваться, где расположена больница, потому что завтра в восемь, после визита к миссис Кинкейд, я бы хотел поговорить с вами. Годится?

— Завтра в восемь утра.

Он повернулся к Брэдшоу:

— А на твоем месте, Рой, я бы отправился к миссис Брэдшоу и поинтересовался, как она себя чувствует. Я дал ей успокоительного, а то она была очень возбуждена. Она убеждена, что ее окружают маньяки и убийцы. Думаю, тебе с большим успехом, чем мне, удастся переубедить ее.

Годвин действительно оказался мудрым и внимательным человеком. Как бы там ни было, все мы поступили так, как он сказал. Включая Долли. При помощи Алекса и Годвина она вышла из дома и послушно направилась к машине доктора, не сопротивляясь и не издавая ни звука. Вид у нее был такой, словно она шла на казнь.

Глава 9

Через час я уже сидел на кровати в мотеле. Теперь я уже ничего больше не мог сделать, разве что усугубить неприятности, обратившись за информацией к местным властям. В мозгу продолжали прокручиваться возможные варианты моих ошибок: я не оставил Бегли-Макги, не поймал человека из Невады.

Усилием воли я попытался отогнать навязчивые образы и заставил себя думать о Зеноне, который утверждал, что Ахиллес никогда не догонит черепаху. Это была умиротворяющая идея, если поставить себя на место черепахи, а впрочем, может быть, и Ахиллеса.

У меня в сумке была пинта виски. Доставая ее, я вспомнил об Арни Уолтерсе, своем коллеге, с которым мы вместе немало выпили. Я набрал номер его офиса, который, к счастью, находился в гостиной его дома. Арни я застал.

— Детективное агентство Уолтерса, — произнес он ленивым ночным голосом.

— Это Лу Арчер.

— А-а, ну это совсем другое дело. Я даже еще не собирался ложиться, так, пижаму примерял.

— С чувством юмора у тебя всегда было не в порядке, так что можешь не острить. Мне нужна небольшая услуга, отплачу при первой возможности.

Я услышал щелчок магнитофона и начал рассказывать о смерти Элен.

— Через пару часов после убийства человек, который меня интересует, вышел из дома убитой и уехал на черной или темно-синей машине с откидным верхом, я думаю — одна из последних моделей «форда» с невадским номером. Мне кажется, первые четыре знака я разобрал...

— Почему кажется?

— Было темно и к тому же туман. По-моему, первые четыре знака ФТ 37. Это молодой парень атлетического телосложения, рост пять футов одиннадцать дюймов, одет в темное пальто и темную фетровую шляпу. Лицо я не разглядел.

— Давно был у окулиста?

— Арни, не будь дебилом, ну хоть ненадолго.

— Говорят, взрослые граждане Соединенных Штатов теперь могут абсолютно бесплатно проходить обследование на глаукому.

Арни был старше меня, но очень не любил, когда ему об этом напоминали.

— Послушай, что с тобой случилось? Неприятности с женой?

— Никаких неприятностей, — откликнулся он жизнерадостно. — Она ждет меня в постели.

— Скажи Филис, что я люблю ее.

— Я скажу ей это от своего имени. Если мне удастся что-нибудь выяснить, хотя это и сомнительно, учитывая фрагментарность сведений, где тебя искать?

— Я остановился в мотеле в Пасифик-Пойнт. Но лучше позвони ко мне в Голливуд и запиши информацию на автоответчик.

Он сказал, что так и сделает. Повесив трубку, я услышал легкий стук в дверь. Это был Алекс. Он натянул брюки поверх пижамы.

— Я услышал ваш голос.

— Да, я звонил по телефону.

— Не помешаю?

— Нет. Заходи и выпей.

Он вошел в комнату с такой осторожностью, будто она была заминирована. Вообще за последние несколько часов движения его стали очень осторожными. Он был бос и передвигался по ковру абсолютно бесшумно.

На полке в ванной стояли два стакана, обернутые пергаментом. Я развернул их и налил виски. Мы сели на кровать и выпили, глядя друг на друга, как двойники, разделенные тонким слоем стекла.

Я чувствовал, насколько мы не похожи. Он был молод и неопытен, как раз в том возрасте, когда все причиняет боль.

— Я собирался звонить отцу, — сказал Алекс. — А теперь не знаю, делать ли это.

Мы помолчали.

— Может, он и не станет повторять «я же говорил, я же предупреждал», но смысл все равно будет такой. Семь раз отмерь, один раз отрежь, и прочая чушь в этом же роде. Дураки всегда впереди там, где даже святые осмотрительны...

— Ну, я думаю, это высказывание можно переиначить.

Святые всегда впереди там, где дураки осмотрительны. Хотя лично я не знаком со святыми.

— Считаете меня дураком?

— Ты вел себя очень хорошо.

— Спасибо, — холодно ответил он. — Даже если это и не соответствует действительности.

— Тем не менее это действительно так. И я знаю, что тебе было непросто.

Виски и моя искренность расплавили стеклянную стену между нами.

— Самое страшное было, — сказал он, — оставить ее в больнице. У меня было такое ощущение, что я... понимаете, предаю ее. Место очень похоже на что-то из Данте — плач, стоны... Долли такой нежный человек. Не представляю, как она это вынесет.

— И тем не менее, я полагаю, ей там будет лучше.

— Вы действительно думаете, что она сошла с ума?

— Какая разница, что я думаю? Завтра мы узнаем мнение специалиста. Совершенно очевидно, она временно не в себе. Я видел людей в гораздо худшем состоянии, и они выздоравливали.

— Значит, вы считаете, она поправится?

Он схватился за мою фразу, как за летящую трапецию, которая могла вырвать его из полной безнадежности и вернуть к надежде. Впрочем, я не хотел, чтобы он слишком в ней укреплялся.