Холод, согрей
Шрифт:
Эгорд тоже присел, роется в сумке.
– Сейчас, милая…
Извлек продолговатый кристалл.
Наядит.
В гранях отражается хаос битвы, внутри пляшут синие молнии, кристалл красуется живыми бликами при малейшем повороте. Такие камни перемалывает мельница Клессы, питая ледяную ауру острова.
Кристалл взлетел над ладонями в розовом облачке энергии, воин-маг встал с колен, ладони слева и справа от камня, тот медленно вращается вокруг своей оси.
Эгорд держит кристалл взглядом, губы шепчут под пляску молний внутри волшебного
Сияние щитов погасло, Леарит и Тиморис беззащитны как котята.
– Чтоб вы отравились моим мясом, твари! – прокричал Тиморис.
Леарит закрылась руками.
– Эгорд, скорее!
Заклинание утягивает воина-мага на дно транса, последнее, что видит в реальном мире, – как Хафал мелькает вокруг троицы в бешеном танце, клешни и хвост размахивают, заменяя всем щит, а глаза пылают зеленым огнем.
Крик последнего слова.
Тело Эгорда взорвалось простором и свежестью, будто плоть стала призраком.
И тут же накрыла белая слепота, слабость, показалось, что упал на колени. Хотя могут ли быть колени у призрачной субстанции?..
– Любимый, я здесь, – женский голос.
– Давай, кудесник, подъем, – говорит устало, но с радостью голос мужчины. – Нечего с такими талантами делать на небе, еще на этой грешной земле нужен.
Белизна отступает, линии размытые, обзор качается как на палубе в непогоду.
Эгорд слабо озирается.
Рожа Тимориса в царапинах, в них застряли крючки лапок и жвал, однако сияет не только кровь, но и улыбка.
Лицо Леарит. У нее царапин меньше, на коже работают чары исцеления, красные борозды растворяются, в глазах переливы желтого, розового, зеленого, голубого, серебристого…
Щеку обжег поцелуй, по телу бодрящие мурашки.
– Все хорошо, любимый. Ты справился.
Тиморис и Леарит держат Эгорда с обеих сторон, его руки перекинуты через их плечи, ноги волочатся где-то сзади.
Вся пещера с тварями числом Ямор знает превратилась в лед. Из прозрачных синеватых статуэток насыпаны холмы до колен, до пояса, а то и выше головы. Силы кристалла было столько, что не только обратила в лед, но и сделала его прочным, Эгорд не замечает ни одной битой фигурки.
Между хребтами морозный туман, в воздухе парят снежинки…
Тишина.
Тиморис съежился, его зубы стучат.
– Да уж, освежил.
Пробует поставить Эгорда на ноги, Леарит помогает.
Хафал на вершине холма, ступня на спине оледеневшего пещерного зверя, хвост извивается спокойно. Ладонь подплыла к морде, жвалы раздвинулись, меж белых челюстей вырвалось облако пара, демон смотрит на кисть, покрывшуюся изморозью.
Перевел взгляд на Эгорда.
– Ледяной червяк! Хлебом не корми, дай чего-нибудь заморозить.
Эгорд под действием зелья приходит в себя, Тиморис и Леарит разбили лагерь прямо на ледяной насыпи.
Вместо костра – Жея. Птица дремлет, укрывшись крыльями, на ледяном щебне насекомых, на ней растут золотые лучи тепла, вокруг этого цветка сидят четверо. Эгорд и Леарит в обнимку, смотрят, как колышется на птице паровой костер, Тиморис и Хафал по другую сторону, каждый обособленно. Воин держит концом сабли мясной кусок, разогревает на пару.
Демон подбирает ледяных насекомых, они хрустят в кулаке как орехи, сквозь пальцы сыплется ледяное пшено.
– Почему в последний момент ты нас защищал? – спросил Эгорд.
– Я не защищал! – оскалился демон. – Просто боевое безумие....
– Мы были беспомощны, – говорит Эгорд. – Мог с нами расправиться.
– Гр-р-р…
Демон стиснул кулак до дрожи, льдинка внутри раскрошилась. Глаза глядят куда-то в глубину, сузились, вокруг них черные веера морщин.
– Не сообразил. Пьяный был от битвы. Мы, демоны, не шибко умные… В следующий раз обязательно прикончу.
Хвост резко скользнул по ледяному ковру в сторону Эгорда и Леарит, их окатила волна ледышек, Эгорд прикрыл руками Леарит, несколько попало в него, остальным приказал упасть или пролететь мимо.
Уж что-что, а лед слушает его как верный пес.
Хафал снова ломает ледяных насекомых, Тиморис грызет разогревшееся мясо, а Эгорд и Леарит вернулись к созерцанию спящей Жеи.
Стрекозы-шпионки сообщили Эгорду, что на поверхности уже ночь.
Группа решила устроиться на ночлег здесь же, в оледеневшей пещере. Леарит возвела вокруг костра световой шатер, под ним Эгорд, Леарит и Тиморис и заночевали. Демон остаться не пожелал, под тайным надзором стрекоз ушел в пещеру, где много живности, и там развлекается как может – крушит рельеф, охотится, делает невероятные прыжки…
Но ему, похоже, все равно скучно.
Утром трое отправились по следу похитителей Велиры, и хотя искать темных магов гораздо сложнее, чем обычных людей или даже демонов, магия оставляет следы, и если следопыт владеет магией поиска искусно, как Леарит, то поиск не зайдет в тупик.
Агрессивные и опасные животные встречаются редко. Тиморис счастлив, что рядом нет Хафала, на ходу играет с Жеей. Леарит через «окольцо» беседует с Халлигом. А Эгорд наблюдает глазами стрекоз за Хафалом – тот идет следом, но пока не догнал – и за островом, который, пусть из снега и льда, все равно греет душу.
Стрекозы показывают Эгорду ледяную мельницу, ее крылья вращаются неспешно, на них кривые гребни сосулек.
Внутри урчит и шипит механизм, детали закованы в лед, движутся сложно и слаженно, вокруг механизма вьются ленты синей энергии, жернова со звоном перемалывают.
На верхнем ярусе мельницы – Клесса в ледяном кресле, крылья покоятся в ложах у стены, а щупальца танцуют вокруг наядита, камень плавает в воздухе, молнии внутри рождают снаружи кристалла синий ореол.
У окна, рядом с лабораторным столом, призрак Камалии, ее руки вытянуты вперед, между ладонями вращается крошечный наядит. Призрак шепчет заклинание, кристалл в зыбкой оранжевой сфере – смесь расщепляющих чар и светового щита.