Холод
Шрифт:
Только вечером, за трапезой я, наконец, рассказал Фросе о своём путешествии. Конечно же, предупредил, что из дома без особой надобности лучше не выходить, особенно в вечерние часы.
Фрося только качала головой и ужасалась происходящему.
— Ну а ты что дальше? — спросила она.
— А что я? Поеду в Ярск. Завтра или послезавтра.
— И бросишь нас тут, значит, в беде? — с упрёком посмотрела на меня Фрося. — Торопишься что ли куда?
Я задумался. С одной стороны, кто они мне? Простые селяне, с которыми меня случайно
— Не знаю… — вздохнул я. — Теоретически, могу остаться ещё на несколько дней, пока клирики не приедут брешь закрывать.
Мы ещё некоторое время болтали. Уже хотели идти спать, как вдруг услышали на улице шум. Выглянув в окно, я увидел, что перед домом собралась толпа. Люди шумели, некоторые держали факелы. В дверь начали ломиться.
Мы с Фросей удивлённо переглянулись, и Фрося пошла на крыльцо.
— Чего надо? — крикнула она. — Какого рожна припёрлись?
— Пусть жилец твой выйдет, — крикнул кто-то. — Не выйдет, хату спалим.
— Да, пущай колдун выходит, — вторил ему другой голос.
На дверь начали наседать со всех сил. А я находился в полнейшем недоумении. Казалось, ещё несколько дней назад я с этими людьми дрался бок о бок, их я от всякой нечисти защищал, а теперь они обзывают меня колдуном и зачем-то требуют к себе, причём, судя по гневным выкрикам, с не самыми добрыми намерениями.
Я надел кафтан, взял оружие и вышел на крыльцо.
Глава 17
— Чего надо? — крикнул я.
— Выходи, колдун! — ответили из толпы. — Из-за тебя все беды! Это ты чудищ наслал. Погибель нам принёс.
— Сдурели? Я защищал вас, а вы меня обвиняете?
— Защищал он! — пробасил другой голос. — Сам накликал на нас бесов, а потом ещё и деньги трясёт.
— Выходи, — крикнул третий голос, молодой совсем, — а не то спалим тут всё.
— А может, Фроська с ним заодно? — предложил четвёртый. — Да чего с ними церемониться? Выноси ворота, мужики!
— Вы что делаете? — чуть не завизжала Фрося, напуганная этим заявлениями. — Чтоб вам пусто было, супостаты! Зачем честного человека оговариваете? Какой бес в вас вселился?
— Иди домой и запри дверь, — велел я.
— Ещё и покрывает, — пробасил голос. — Сама спуталась с колдуном, блудница клятая. Мужика извела своего, теперь блудит направо и налево. Жги всех!
Натиск усилился, засов на воротах затрещал. Пёс метался на цепи, заливаясь лаем.
— Первый, кто сюда войдёт, получит пулю в лоб, — крикнул я, доставая пистолеты, — а второму вспорю брюхо. Заходите, если не боитесь.
— Сжечь их! — снова закричали. — Кидай факелы.
— Чего стоишь? — обернулся я к растерявшейся от ужаса Фросе. — В горницу! Если начнут бросать факелы, швыряй обратно. Ну?
Звук разбитого стекла вывел девушку из ступора, она побежала в дом. А я спустился с крыльца, готовый встречать гостей. Оставалось полагаться только на чары. Я не хотел никому их показывать, но теперь-то какой смысл скрывать? Меня и так уже колдуном считают. Значит, будем колдовать. Глядишь, испугаются и разбегутся. Я даже не сомневался в этом, а потому и не испытывал страха перед толпой — только недоумение.
В моей голове никак не укладывалась, как это возможно? Я же помогал этим людям, защищал их, рискуя жизнью, и такую благодарность получаю в ответ? Неделю назад они встречали меня со всем радушием, а теперь я для них — враг номер один и виновник всех бед.
Впрочем, я догадывался, почему они столь агрессивно себя ведут. Виной тому страх и невежество. Крестьяне видели проблему, но не понимали её истинных причин, а потому просто искали крайнего. Ну и нашли меня — загадочного незнакомца, который явился в село за два дня до появления мор. Ну селяне и сделали определённые выводы со свойственной им простотой.
Схватка была неминуема, мои руки заледенели. Я готовился заморозить тех, кто первым ворвётся во двор.
На улице раздался свист.
— Эй, а ну разойдись! — крикнул кто-то зычным басом. — Что за сборище тут устроили? А ну пшли по домам, пока кнутом не огрел!
— Дык там колдун же, — ответили из толпы. — Это он бесов наслал.
— Я вам дам, колдун! По домам пошли, пока барин вам плетей не всыпал. Вот приедет — покажет кузькину мать прохиндеям эдаким!
Грохнул выстрел. Мужики загудели, зароптали, но в ворота ломиться перестали, а потом и вовсе начали расходиться. За забором послышался топот лошадиных ног. Заскрипел снег под полозьями. Кто-то подошёл к калитке и постучал.
Я открыл. Передо мной стояли трое. Были они одеты в поношенные кафтаны тусклых оттенков и треуголки. Два мужика — гладко выбриты, третий — с небольшой бородкой. У одного за поясом был пистолет, у другого — ружьё за плечом. На дороге стояли сани, запряжённые лошадью.
— Добрый вечер, — поздоровался я.
— Кто таков? — спросил зычным голосом самый здоровый, с квадратным, обрюзгшим лицом. — Что тут происходит?
Не дожидаясь ответа, троица оттеснила меня и прошла во двор.
— Постоялец, — ответил я.
— Где Ефросинья? — пробасил мордоворот.
— А вам зачем?
— Не твоё дело. Барин требует.
— Ах вон оно что… — протянул я.
Компания прошла в дом, я — следом.
— Собирайся, Фроська, барин требует, — повторил мордоворот, вваливаясь в горницу.
Окно было разбито, и морозный воздух врывался в натопленное помещение. Егор подметал осколки, дети сидели на печи и испуганно таращились на нас. На половике виднелась прожжённая дыра — след от факела, который зашвырнули в окно.