Холод
Шрифт:
— Ладно, не бери в голову, — произнесла вдруг Фрося. — Прости меня, я не должна была тебя о таком просить. Ступай с миром, а я сделаю, что следует. Не беспокойся за нас.
Я тяжело вздохнул. Необходимость сделать выбор разрывала меня на части.
— У меня есть то, что тебе нужно, — проговорил я.
— У тебя? Но… откуда? Ты тоже…
— Неважно. Скажем так, во Сне смолы можно добыть с избытком. Это не трудно.
У Фроси глаза загорелись надеждой:
— И ты дашь нам сыворотку? Я могу заплатить, — затараторила она. — У меня есть сбережения, они за печкой под половицей. В кисете рублей пять — всё, что есть. Всё забирай. А если
— Я не возьму с тебя денег, — проговорил я, всё ещё терзаемый сомнениями. — И я постараюсь придумать, как вывезти вас отсюда. Сани у тебя есть, так? Значит, поищу лошадь. А ты попробуй убедить барина, что тебе надо домой. Ну или просто попытайтесь сбежать, когда дети пойдут на поправку, и добраться до деревни. И держи в тайне их выздоровление — это сейчас важнее всего. Я тебя буду ждать… — я подумал немного, — два дня. Но не в твоём доме. Там нас легко отыщут. Надо условиться, где встретимся. Если большинство жителей села вымерли, должно остаться много пустых изб.
— Да, конечно! — закивала Фрося, расплываясь в улыбке. — Сделаю всё, как скажешь. Спасибо! Спасибо тебе огромное! Я не знаю, как тебя благодарить.
«Как бы ты потом не прокляла меня», — подумал я, а вслух произнёс:
— Благодарить будешь, когда будет результат. Так где встретимся? Ты знаешь село — тебе виднее.
Фрося задумалась.
— Может быть, на восточной окраине? — предложила она. — Знаешь, где изба Глаши целительницы? Да, да, конечно не знаешь, сейчас я тебе объясню.
Она рассказала мне, как добраться до нужного дома. Тот находился к востоку от церкви, почти на самой окраине села. Встретиться мы должны были либо там, либо в одной из соседних изб — всё зависело от того, выжил ли там кто-нибудь.
После того, как мы обговорили детали, я дал Егору, Мане и Алёше по капле сыворотки и стал ждать, что будет. Не знаю, сколько времени я так сидел, но ничего не произошло. Затем постучалась служанка, сказал, что Фросю требует барин, и та отправилась к сыну помещика, а я — домой. Фрося объяснила, что тут есть тропа, ведущая через рощу — по ней можно добраться до села, не выходя на дорогу. Этой-то тропой я и воспользовался.
Часть меня до сих пор противилась принятому решению: «Может, не надо было? — бурчал внутренний голос. — Ну зачем тебе этот геморой? Теперь вот ломай голову, нервничай. Да и вряд ли чего получится. Только просидишь зря два дня, как на иголках. Хана ведь им — сам знаешь. Никого ты не спасёшь». И в то же время, я чувствовал, что поступил правильно. Попытаться стоило.
Риски были не такие уж и большие — скорее лишний нервяк. Но по большому счёту вряд ли мне что-то угрожало. В селе много изб, которые опустели или скоро опустеют. Спрячусь в одной из них. Если захотят найти, отправятся в дом Фроси, а меня там нет. Решат, что уехал. А избы в ближайшие дни вряд ли кто-то станет прочёсывать — не до того сейчас помещику и его людям. Проблем у них и так хватает.
То, что меня потом будут Черемские разыскивать или церковь, заподозрив в греховных деяниях, я тоже не сильно переживал. Уеду в другое княжество, и что они сделают? В федеральный розыск объявят? Или в интерпол? Да тут даже паспортов ни у кого нет.
Так что сейчас голова о другом у меня болела: поскорее поставить на ноги лошадей (я надеялся, что сыворотка им тоже поможет и что двух дней им хватит, дабы оклематься и набраться сил), переехать в новую избу и затаиться. Больше от меня сейчас не зависело ничего.
Домой вернулся поздно. В селе по-прежнему царила тишина. Людей на улице не было, собаки не лаяли, да и прочих животных не слышно. Только в крайнем дворе раздавалось мычание. Наверное, туда не добрались ни тараканы, ни чёрный туман. Но в остальном село вымерло. Мне даже показалось, что я — опять во Сне, а где-то среди пустых изб бродят моры. Вот только избы не были пустыми. В них, словно в больших бревенчатых гробах, лежали люди. Кто-то при смерти, кто-то, вероятно, уже мёртв.
Когда оказался дома, я первым делом отправился в хлев. Собака уже сдохла, а вот лошади ещё держались. Они лежали на боку с таким видом, словно вот-вот откинут копыта. Я дал каждой по две капли сыворотки в надежде, что поможет. Лошадей было жалко, особенно моего нового скакуна, которого я добыл у чешуйчатых кочевников. Это был вороной жеребец невысокого роста с лохматой гривой. Я его прозвал Чернышом, и уже успел привыкнуть к нему. Нашли с ним общий язык легко, несмотря на то, что скакун прежде ходил под другим седоком. А вот второй, гнедой конь, был поноровистей — его я собирался продать, как приеду в город. Если же лошади не выздоровеют, я даже не знал, где брать животное для упряжки. Наверняка вся скотина в селе находилась на последнем издыхании. Хоть, и правда, на своих двоих топай.
Интерлюдия 2
Гостиная была освещена люстрой с пятью небольшими кристаллами. За столом сидели трое Малютиных в богато расшитых одеждах с преобладанием синих оттенков и Василий Васильевич, наряд которого отличался скромностью и строгостью. На широком диване расположился епископ Адриан в своей зелёной сутане, в углу в кресле, вытянув ноги, покуривал трубку Пётр Васильевич, облачённый в домашний халат.
Епископ говорил размеренно, с важным видом непререкаемого авторитета. Все внимательно слушали.
— Бреши — суть кара Господня, — вещал он, подняв в воздух скрюченный палец. — Открылись врата, и боль и страдания хлынули в этот мир. Именно так и предсказано в писании. Суд близок. Ну а наша задача встать против тьмы и биться до конца. И когда повержено будет всё тёмное, тогда воссияет свет, блаженная проснётся навсегда, а Стефан явится снова, чтобы царствовать на земле три тысячи лет, — епископ умолк с важным видом.
— По всей Моравии открываются бреши, — произнёс господин с усиками и клиновидной бородкой. Сейчас он был в бледно-голубом камзоле, украшенном растительным узором. Говорил боярин негромким и спокойным голосом, в котором, тем не менее, чувствовались твёрдость и какое-то особое достоинство, заставляющее окружающих буквально замирать, вслушиваясь в каждое слово. — Доподлинно известно, что они открылись в Черновирском, Красноярском и Ольшанском княжествах. Ну и у нас две, я верно понимаю?
— Всё так, Игорь Изяславович, — подтвердил Василий Васильевич. — Две бреши. Одна — в Угреши, вторая — тут неподалёку.
— Хорошо, что они возникли незадолго до пробуждения, — продолжал боярин с усиками. — Завтра или послезавтра блаженная проснётся, и бреши исчезнут. Но мор придётся выслеживать и уничтожать ещё долго. За неделю их могло вылезти столько, что месяц будем истреблять. Перед пробуждением Сон буквально кишит существами. С нами приехала дружина, но этого может оказаться недостаточно. Необходимо задействовать все силы. Сколько людей у вас есть в наличии?