Холод
Шрифт:
Его Отец, вдруг, стал разгребать передними лапами снег, добираясь до толстой корочки льда. Крепкого, Сибирского льда, способного выдержать целый танковый корпус.
«Повторяй!» — прорычал Отец, и Олег принялся повторять его движения, чувствуя, что его мохнатое тело само вспоминает, как нужно пробивать себе дорогу к воде.
Принюхаться… Нет, не так, довериться не обонянию — довериться своему звериному чутью, предчувствующему опасность за километры и помогающему определить места, в которых лед тоньше чем на остальной площади ледяного блюдца.
Разгрести снег лапами, расчистив приличных
Несколькими мощными ударами лапы с выпущенными когтями вбить когти в лед, выбивая из него осколки, а затем, когда после нескольких минут этой утомительной работы в маленькой дырочке покажется вода — несколькими ударами проломить лед, вкладывая в это всю свою звериную силу и ярость. Выложиться до предела — так, как будто от этого зависит твоя жизнь.
В этом и был секрет мощи ревуна — каждый удар, будь то удар по хребту врага, или по крепкому льду, ревун наносит так, как будто это последний удар в его жизни.
Если бежать, то быстрее ветра. Если бить, то убивать…
Так, или примерно так учил его отец. Так нужно жить, чтобы стать серьезным человеком. Замахнулся — бей…
Серьезным?
Человеком?
Отец?
Снова слова из прошлого. Чужого прошлого!
Когда лунка с рваными и острыми краями стала достигать в диаметре около метра, Олег остановился, чувствуя, что полностью выдохся. Силы покидали его, а тело пожирал бушующий внутри огонь. Одного взгляда, брошенного на него Отцом, было достаточно, чтобы понять, насколько Олег близко к тому, чтобы без сил повалиться на лед.
«Под воду! Быстрее!» — рыкнул он, и Олег, из последних сил нанеся еще несколько ударов лапой по ломающемуся льду, бесформенным кулем скользнул в образовавшуюся полынью.
Ледяная вода приняла его и обняла как родного сына. Чутье, генетическая звериная память, услужливо подсказала, что так оно и есть. Что он — дитя этой ледяной воды, что именно из нее вышли ревуны, пусть и способные долгое время жить на поверхности, но все же черпающие свою силу в воде.
Чувствуя, что идет ко дну, Олег начал загребать лапами, и секунду спустя все та же генетическая память подсказала ему, КАК это нужно делать.
Это чувство было волшебным! Вода заботливо поддерживала его, остужая разгоряченное тело, и проносилась сквозь расположенные на загривке жабры, насыщая кровь кислородом. Вода была другом. Вода была родным домом, и сейчас, чувствуя как под воздействием этого холода успокаивается даже боль в желудке, Олег действительно почувствовал себя ПРЕВРАЩЕННЫМ. РОДИВШИМСЯ заново!
Он перевернулся на спину, двумя мощными гребками разогнался до вполне солидной скорости, а затем, не сбавляя хода, одним изящным движением отправил свое тело в штопор, вращаясь вокруг своей оси уходя на дно. Нырнув на десяток метров, Олег вновь выровнялся и поплыл горизонтально, проверяя собственное тело на скорость и маневренность.
Изменив положение лапы относительно туловища всего на несколько градусов, он мог резко повернуть практически на любой скорости. Обогнуть любое препятствие, встретившееся у него на пути даже не задумываясь о том, как это сделать! Всего за доли секунды развернуться и поплыть в обратном направлении, сделав мертвую петлю с той же легкостью, с какой находясь на суше он переставлял лапы во время неспешной ходьбы.
Вода была домом, и он готов был жить в ней вечно!
Неясные, размытые воспоминания вновь полезли в голову. Образ громадного
Солнце! Его главный враг, от которого приходится скрываться на глубине, когда оно обретает полную силу.
Отец проплыл рядом, величественный и грациозный, легонько задев его лапой, давая тем самым понять, что нужно двигаться дальше, и Олег поплыл за ним, время от времени провожая взглядом мелькающих то тут, то там рыб всевозможных размеров. Рыбы были едой… Могли стать едой, если поблизости не было ничего другого. Это Олег знал оттуда же, откуда ему стало известно о Солнце — все эти мысли и образы подбрасывала оживающая генетическая память, скрывавшая в себе рефлексы и навыки подводного хищника, которым он стал после РОЖДЕНИЯ.
В желудок сжался в комок, вызвав новый приступ боли, и Олег хотел было броситься на проплывавшую мимо рыбу, когда увидел, что Отец начинает подъем к поверхности. Вероятно цель путешествия была достигнута, и наверху, на ледяном панцире пресного моря его ждала обещанная еда.
Они вынырнули в широкой полынье, к юго-западу от того места, где ушли под воду. Олег не знал таких слов, как «юг» или «север» — не имел он и представления о сторонах света, но зато точно знал направления, с которых появляется или исчезает Главный Враг. Солнце… Сейчас Враг уходил, скрываясь за гранью земли. Еще десяток минут, и его край коснется земли, чтобы на долгие часы покинуть небосвод. Впрочем, сейчас Главный Враг не был врагом — его лучи практически не достигали толстых шкур ревунов, теряя свою мощь по пути. Но Олег знал, что когда растает лед, пощады от Врага не будет…
Они вынырнули и проворно вскарабкались на лед. Точнее, проворно это сделал Отец, а Олег же, слабеющий от голода с каждым мгновением, два раза едва не сорвался обратно. Но, тем не менее, все же выбрался и отряхнулся, сбрасывая со своей шкуры капли воды, стремительно превращающиеся в ледяные комочки. Подсознание подсказывало, что налипший на тело лед препятствует движению…
Вокруг стояли другие ревуны. Еще шестеро огромных, матерых зверей, взгляды которых были устремлены на Олега. Вне всяких сомнений, они ждали именно его. От такой чести, оказанной его скромной персоне, взгляд Олега, до того — рассеянно перебегающий с предмета на предмет, превратился в широкий луч, сканирующий и анализирующий каждое движение ревунов, каждый их жест и изданный ими звук.
Вновь напомнило о себе подсознание, подбросив множество образов, в которых ревуны охотятся, или просто направляются куда-то поодиночке. Такие сборища были чем-то ненормальным…
И вновь Олег вспомнил видения, явившиеся ему во время ПРЕВРАЩЕНИЯ. Не та их часть, что почти полностью покинула его разум, в которой он мог передвигаться на задних лапах, а для того, чтобы убивать ему требовалось какое-либо орудие, помимо собственных когтей и клыков. В памяти всплыл финал видения — существо, похожее на ревуна, но не являющееся им. Существо опасное, уступающее по силе разве что Главному Врагу — золотому огненному диску в черном небе. Существо, которое он ненавидел всей душой, уже за то, что его облик напоминал облик ревунов, и за то, что это существо испытывало к ревунам не меньшую ненависть и, как знал Олег, почерпнув новую порцию знаний из генетической памяти, презрение ко всему их роду.