Холодная кровь
Шрифт:
Когда Анарад подбежал к краю, Воймирко течение унесло прочь на несколько саженей, река беспощадно метала его из стороны в сторону, служитель пытался зацепиться хоть за что-нибудь и выбраться на поверхность, по его метнуло вниз по крутому порогу, и тело его застыло. Жреца прибило к берегу, зацепив острым суком. Серые воды уносили бурые струи по течению, будто жилы тянулись от груди Воймирко. Анарад перевел дыхание, развернулся, встречаясь взглядом с Зуяром, тот — даже издали было видно — побелел сильно.
Анарад, оглохнув, бросился
— Агна! — крикнул он, рванув связками горла.
Тишина откликнулась, чернота разлилась в голове, заполонив глаза, Анарад не мог поверить, что здесь ее нет, просто не мог и ком в горле встал. Неужели эту ловушку служитель подстроил вместе с Доминой и на самом деле спрятали в другом месте? Вспомнив о вдовице, княжич стиснул челюсти, гулко глотнул. Убьет ее, вернется и придушит!
— Агна! — шагнул он, растерянно смотря в чащу, не зная в какую сторону идти, но не стоять на месте, не ждать, искать ее вечно в лесах.
— Я здесь, — вдруг донеслось откуда-то сбоку.
Анарад вздрогнул даже от того, как сдавленно прозвучал голос княжны. Побежал, но на самом деле плелся едва, не чувствуя под собой землю, рухнул на колени перед представшей перед ним пропастью. Его холодом обдало, когда увидел стоявшую по колено в воде девушку. Он нагнулся, Агна протянула руки, Анарад потянул ее на поверхность, в глазах икры посыпались от острой рези, но это ничего — он нашел ее. Нашел. Агна почти упала в его объятия.
— Ты мокрая вся, замерзла. Агна…
Она ничего не ответила, только уткнулась в шею, и слова не могла сказать — так продрогла, маленькая, хрупкая — как он мог с ней так! Анарад обнял ее дрожащие плечи — ее всю колотил озноб дикий.
— Сейчас, — Анарад поднялся, подхватывая ее на руки.
— Я пойду, остальных найду, — напомнил о себе Зуяр, что в стороне стоял растерянный. Не дождавшись какого-либо одобрения, пустился в чащу, уж скоро скрываясь.
Анарад занес Агну в избу, укладывая на лавку возле печи, бросился к топке, закинув в нее больше поленьев, возвращая без конца взгляд на побледневшую до беленого льна Агну.
— Что это? — встрепенулась Агна, казалось, посерев совсем. Анарад проследил за ее взглядом. На полу следы бурые — его кровь. Он и забыл, что ранен.
— Это же твоя кровь… — ужас исказил лицо Агны.
Анарад приблизился к княжне, взял ее лицо в ладони, целуя посиневшие от холода губы. Его разрывало от того, сколько она просидела в этой яме, впервые испугался по-настоящему, что с ней может что-то случиться. Он разделся торопливо, ее не слыша, избавил от мокрой одежды Агну, стянул с себя кожух, закутывая ее в него, укрывая, растирая окоченевшие, превратившиеся в ледышки ступни — их белизна пугала его больше, чем кровь на полу, льющаяся из его раны. Да только руки его стали совсем ватные, не слушались. Анарад злился от помехи такой.
— Ты со мной Агна. Со мной… Никогда больше не покидай меня.
— Я всегда буду с тобой, — дрожал ее голос, ответив, потеряв надежду вытянуть из него хоть какие-то ответы.
— Моя Агна…
— Твоя, Анарад, — всхлипывала княжна, все больше не владея собой, как бы ни старалась держать себя, а не выхолило.
Анарад, отогревая ее руки, склонился над ней, нависая, собирал ее слезы с щек, целуя всю: губы, веки, лоб, нос, скулы, подбородок — какая же холодная, ледяная вся. Разрывался весь на части от наполненности, что нашел, что она с ним, дышал на нее, пытаясь как можно больше влить в нее свое тепло. Анарад смотрел в серо- синие затуманенные влагой глаза, такие притягательные и родные, любимые, и растворялся — его больше нет. Она его все, она — его жизнь. Желанная, любимая.
— Я знаю, что случилось с Ворутой, — шептала она почти, и Анарад вдохнул тяжело, почти беззвучно, шевеля одними губами, — знаю… никакого проклятья нет.
— Тише… тише, Агна, не нужно плакать, все хорошо, — заглушил ее страх поцелуем, прижимаясь к ее губам холодным, грея своими, вдыхая тепло.
— Все, что я искал — я уже нашел. Давно нашел. Агна, нашел тебя. Ты — мое все, и больше мне ничего не нужно, — Анарад прижимал ее к груди — не отпустит никогда. — Моя…
— Анарад! — услышал он отчаянный крик Агны, когда стены вдруг завалились, опрокидывая Анарада в черную пропасть.
Анарад очнулся от голосов — кажется, Вортислава и Зуяра, разлепил глаза. Когда туман рассеялся, смог приподняться. Правда, кто-то ему попытался помешать, точнее тугая повязка вокруг пояса — его кто-то успел перевязать и остановить кровь. Анарад вскинулся, выискивая княжну. Агна оказалась рядом, сидела укрыта мехами, держала в руках чашу деревянную и неотрывно смотрела на него — напуганная и побелевшая.
— Ничего, заштопаем, и снова будет бегать по лесам, — подбодрил Вротислав, проходя ближе к потемневшей печи, что полыхала жарко, раскалившись до красна.
Здесь стало душно, несмотря на то, что щели кругом.
— Выпей, — протянула Агна плошку, беря его за руку.
Анарад вернул взгляд на нее, сжал ее пальцы крепче, замечая пусть и блеклый, но хоть какой-то румянец на щеках, и губы, пусть еще бледные, но они уже не пугали синевой. Она сидела рядом с ним. Он нашел ее и теперь никуда не отпустит. Анарад принял отвар, сделал несколько глотков — горечь трав осела на языке. Зуяр стоял возле двери, наблюдая за всеми — парень, надо сказать, помог изрядно.