Холодная месть приятнее на вкус
Шрифт:
– Звонила Лена, - сообщила Тамара.
– Вчера она допоздна следила за квартирой Марины, но кроме силуэта самой хозяйки, никаких других не мелькало. Сегодня с утра Лена снова заступила на пост. Десять минут назад Марина вышла из подъезда, села в свою машину и уехала, видимо, на работу. Мы с Катей и Олей тоже здесь. Кстати, шторы на окнах плотно задернуты.
– Видимо, днем Ладо разгуливает по квартире и не хочет, чтобы его заметили с улицы.
– Мы с девочками посоветовались и решили, что четверых "самаритянок" может оказаться мало.
– Мать, глава "Самаритянина" - Мотя. Согласуй этот вопрос с ним.
– Ой, Ал, он сейчас будет полчаса долдонить. Я ведь даже не поставила его в известность, что мы следим за квартирой Марины Градовой.
– Так поставь! Томик, ну, что ты, как маленькая! Не так Мотя страшен, как сам себя малюет.
– Да не хочется зря время терять. Я говорю по мобильному.
– А-а, экономишь! Молодец! Я тоже люблю экономить на спичках. Тогда обрисуй ему ситуацию в двух словах и скажи, что тебе нужна ещё пара "самаритянок".
– Матвей начнет подробно выяснять - зачем да почему, и с какой стати я взяла на себя руководящие функции.
– Что - уже так далеко зашло? Неужели Мотька боится выпустить бразды правления из рук?
– Еще как боится!
– Перетопчется Мотя. Оповести его, что шестеро "самаритянок" перекинуты на новое задание, вот и все. В детали не вникай.
– Он не отстанет. Приставучий, как банный лист.
– Старуха, за то время, пока ты препираешься со мной, ты бы уже давно все разъяснила Моте. Конечно, я могу сейчас ему позвонить и велеть все, что нужно. Но не хочу этого делать, понимаешь? Такие мелкие вопросы вы должны утрясать сами. Не буду же каждый раз буфером между вами.
– Ну, ладно, - сникла Тома и дала отбой.
Сделав глубокий вдох и выдох, она позвонила в офис "Самаритянина". На её счастье, Матвей ещё не появился на работе - ощущая себя начальником, он позволял себе прийти позже всех. Ответила Татьяна.
Посвятив её в детали, Тамара попросила:
– Танюш, посиди сегодня на телефоне.
– Томусь, Мотька разорется.
– Да плевать на Матвея! Надоело уже под него подстраиваться.
– Ты рассказала Алле?
– Пока нет, но как-нибудь расскажу. Мое терпение уже иссякло.
"Самаритянки" быстро утрясли все вопросы, радуясь, что не придется препираться с зиц-председателем, как за глаза все именовали своего номинального руководителя.
Алла каждые четверть часа набирала номер мобильника Олега, но он не отвечал.
– Давай заглянем к Лиде, - предложила она верному оруженосцу. Надоело сидеть без дела. Она говорила, что болеет, значит, скорее всего, сейчас дома.
– Дак ты ж на телефоне!
– Мне позвонят на сотовый. Если сведения будут конфиденциальными, я выйду в другую комнату, вот и все.
– Лады, - согласился он и, бережно подхватив крошку Деми, первым направился к двери.
У двери Лидиной квартиры Алла спохватилась:
– Черт, надо было предварительно позвонить. Вдруг мы не вовремя?
–
Она нажала кнопку звонка. Хозяйка сразу открыла и заулыбалась:
– Очень рада. Проходите, пожалуйста.
Квартира была в точь-точь как Аллина. "Гребанный сарай", - так именовала свои апартаменты верная боевая подруга.
В прихожую вышли оба кобеля. Трезор был несказанно рад подружке и, подняв морду, заскулил, прося Толика отпустить её. Даже Макс на сей раз был более общителен - подошел, дружелюбно повиливая пышным хвостом, и обнюхал малышку. Та была отнюдь не прочь обзавестись ещё одним кавалером и тоже вовсю вертела хвостиком и даже пухлой попкой.
– А можно познакомиться с их матерью?
– спросила Алла.
– Конечно.
Хозяйка провела их в дальнюю комнату - в Аллиной квартире она считалась гостевой спальней, хотя у неё редко оставались ночевать, - там на широкой подстилке лежала борзая. Увидев гостей, она подняла голову и заколотила хвостом по полу. Верная боевая подруга подошла поближе и присела рядом.
– Привет, Агнесса, - поздоровалась она и погладила её по голове. Собака лизнула её руку и благодарно посмотрела в глаза.
– Ты хорошая, ласково произнесла гостья. Слово "хорошая" известно любой псине, а даже если и нет, важны интонации.
Борзая улыбнулась ей - иначе невозможно было расценить её мимику: губы чуть развинулись, обнажив голые, без зубов, десны, в глазах была признательность, хвост доброжелательно стучал по полу.
– Она совсем не может вставать?
– обернулась Алла к хозяйке.
– Только с чужой помощью. Агнесса очень ослабела, лапы не слушаются и разъезжаются по полу.
– Как же вы выносите её на улицу?
– Так и выношу.
– Она ж тяжелая.
– Своя ноша не тянет.
– Давай я отнесу, - вызвался Толик.
– С вами Агнесса не пойдет. Стесняется своей немощи.
– Надо же...
– покачала головой Алла.
– Чисто человеческие эмоции. Старый человек ведь тоже не каждого к себе подпустит.
– Да собаки почти как люди. Нужно лишь постараться понять их.
– Наверное, псы тоже чувстуют близкую смерть...
– Конечно.
– Я бы тоже не смогла усыпить свою собаку. Это же предательство. Все равно это убийство, даже если животное уже беспомощно.
– Агнесса знает, что я никогда этого не сделаю. Даже не могу себе представить, что повезла бы её в клинику, а она при этом сознавала, что я её приговорила.
– Тяжелая тема, - вздохнула Алла, ещё раз погладив борзую и потрепав её по холке.
– Завести животное легко, но это такая ответственность... Разумеется, для человека, который это сознает. А уж расставаться с псом, который стал членом семьи...
– Она выпрямилась, глядя на старую собаку и подбодрила ее: - Ты молодец, не утратила человеческих качеств даже в преклонном возрасте, чего не скажешь о многих людях.