Холодная месть приятнее на вкус

Еникеева Диля Дэрдовна

На сей раз она воздержалась от привычных препирательств, мол, осточертели хирургические манипуляции, сколько ж можно, как вы мне все надоели...

– Я не буду смотреть, - оповестила Алла, когда все трое перешли в гипсовую, и поянила: - Вид моей изуродованной руки эстетического чувства не вызывает.

– Зато рука цела, - резонно возразил травматолог, разрезая специальными ножницами повязку.
– Я бы на месте Олега при столь обширном повреждении сделал ампутацию - плечевая кость была так раздроблена, что не оставляла надежд. Тем более, вы поступили

в тяжелейшем состоянии, с массивной кровопотерей. В этой ситуации решиться на кропотливую, многочасовую операцию по восстановлению костных обломков, наложению штифтов и прочего, мог только мой отважный друг Олег Меркулов. Другой на его месте подумал бы, что риск слишком велик - можно потерять пациентку, - и избрал бы меньшее зло - ампутацию.

– Не мог же он отрезать мою некогда красивую конечность!
– Алла смотрела на любимого мужчину, нарочито отвернувшись от своей несимпатичной руки, над которой колдовал Валерий Анатольевич.

– В конечном итоге Олег оказался прав, - признал травматолог, закончив накладывать новую повязку.
– А костная мозоль, мышечная и жировая ткань дело наживное. На крайний случай есть возможность заменить этот участок кости трансплантантом.

– Оптимисты творят будущее, а пессимисты за этим наблюдают.
– Верная боевая подруга после окончания малоприятной процедуры немного повеселела и порадовала собеседников ещё одним свежеиспеченным афоризмом: - Оптимизм ценное качество, а потому нужно относиться к нему бережно и тратить экономно, чтобы хватило до конца жизни.

– Мне поменяли повязку, - оповестила Алла верного оруженосца.
– Теперь могу сгибать руку в локте, правда, пока искусственно - с помощью здоровой. Почти как в старом медицинском анекдоте про сексопатолога-оптимиста: "Раньше он вставал сам, а теперь с помощью вашей руки". Зато на данный момент больше простора для тренировки мышц, а также легкого массажа на предплечьи.

– А чё Серега?

– Его повторно прооперировали, сейчас лежит в барокамере. Олег пока ничего конкретного не говорит, видимо, боится сглазить, но судя по выражению его лица, надежда есть. Кстати, в Серегином легком оставались ещё две пули, а эти косорукие деревенские эскулапы даже не потрудились их поискать.

– Значит, мало я им навтыкал, - расстроился Толик.

– Да ведь не они его оперировали, а завотделением и ещё один хирург, которого Купченко назвал Владимиром Афанасьевичем

– Дак тада я к этим скатаю, - обрадовался верный оруженосец, что беспечные непрофессионалы не останутся безнаказанными.

– Черт с ними, не трогай их, - попыталась поумерить его боевой задор начальница.

– Не, - мотнул головой её Сансо Панса.
– Поучить надо, а то других зарежут.

– Безголовому, да к тому же, безрукому наука не впрок.

– Все равно прочищу им мозги, - упрямился Толик.

– Остынь, Толян. Осла можно привести к водопою, но невозможно заставить его пить.

Тот промолчал, оставшись при своем мнении, а Алла решила переключить его на другую тему. Достав из сумочки небольшой полиэтиленовый пакетик, она показала

его верному оруженосцу:

– Олег позволил мне забрать вещдок, хотя должен был передать ментам. Надо отвезти пули Наташе, пусть озаботит экспертов выянить, из какого ствола они выпущены. Ленька с сыщиками могут и не найти в помойке первую пулю, извлеченную областными хирургами.

Толик молча завел двигатель и поехал по знакомому машруту. Всю дорогу он молчал, насупившись, - обдумывал план на сегодняшний вечер и в итоге твердо решил, что доставив начальницу домой, прокатится в областную больницу, выяснит адреса халатных горе-эскулапов и хорошенько проучит их.

Передав адвокатессе пакетик, Алла велела:

– Пусть кто-нибудь из Ленькиных сыщиков съездит в область и установит, где сейчас "кедр" Толяна, а потом эксперты по-тихому сделают баллистическую экспертизу.

– Хорошо, Алла, я позвоню Лене. Как Сергей?

– Повторно прооперировали, вроде, появилась надежда.

– Дай Бог...

– Не хочу пока об этом думать, а то сразу впадаю в тоску и самобичевание.

– Да ты-то при чем?

– При чем...
– Алла не стала вдаваться в подробности, о своей личной жизни она почти никому не рассказывала.

– А как сама?

– Некогда думать о себе. Пока не найду этого мерзавца, не будет мне покоя.

– Ленины коллеги-сыщики и "самаритянки" сами бы справились.

– Кто-то должен держать руку на пульсе. Тамара сама участвует в оперативной деятельности, так что вся информация стекается ко мне.

– Ты думаешь, это дело рук Владимира Кохадзе?

– Есть такое подозрение. Но твердой уверенности нет. Мы уже обнаружили его логово, но неизвестно, там ли зверь. У него могут быть и другие лежбища.

– А Владимир тянет на убийцу?
– Наташа никогда не видела Ладо и знала о нем лишь с Аллиных слов.
– У меня сложилось мнение, что он трус.

– Именно трусы и становятся убийцами.

– Вообще-то ты права, - согласилась адвокатесса.
– Но в данном случае требовались навыки обращения с огнестрельным оружием.

– Сама знаешь, любителей побаловаться стрельбой сейчас до и более. Наш общий психиатр говорила, что злоба и агрессия свойственны тем, у кого недостаточно мужских качеств. Сильный человек уверен в себе, а потому не злобен. Злобствуют от бессилия лишь слабаки. Оружие становится для них атрибутом мужественности, поскольку у двуного в штанах нет иной возможности доказать, что он мужчина.

– Я тоже недавно беседовала с Лидией Петровной на эту тему и согласна с её мнением.

– Еще бы! Наш психиатр никогда не ошибается в своих оценках. В данном случае речь не идет о людях, вынужденных пользоваться оружием по роду работы. Однако и среди них немало тех, у кого не хватает мужского полового гормона тестостерона, а потому они избирают профессии, ассоциирующиеся с силой, решительностью и мужественностью.
– Алла зло усмехнулась и на ходу придумала афоризм в тему: - Киллер - это человек, доказывающий свою любовь к человечеству метким выстрелом.