Холодная нефть с горячим запахом крови
Шрифт:
– …общей численностью около шести тысяч человек. Из боеспособной техники – до сотни танков "Т-90" и "Т-80", самоходных орудий "Мста" и "Спрут" и бронемашин всех типов, включая зенитные ракетно-артиллерийские установки "Тунгуска" и "Тор". Плюс два десятка реактивных систем залпового огня "Град". По предварительной оценке, мы уступаем противнику в живой силе и технике в пять-шесть раз.
– Есть ещё воздушные десантники и морские пехотинцы, – вставил другой воевода. – И ещё – дружинники-ополченцы, которых в городе по списочному составу насчитывается до ста тысяч. Почему бы…
–
– Это городской резерв. А что до ополченцев – я не брошу их под тевтонские танки, надеясь, что гусеницы "леопардов" завязнут в человечьем мясе. Было уже такое, хватит. Ополченцы будут драться в уличных боях, если дело дойдёт до этого, а в чистом поле они полягут без пользы.
– В чистом поле? – генерал-лейтенант недоумённо поднял брови. – Что-то я тебя не понял…
– В чистом поле, – спокойно повторил князь Владислав. – Да, танки Железнобокого в городе будут чувствовать себя не лучшим образом, но уличные бои – это разрушения домов и гибель мирных граждан. Это крайняя мера. Врага в Петроград пускать нельзя – мы должны встретить его на дальних подступах.
– Но соотношение сил… И ПВО города сможет прикрыть нас от атак с воздуха, тогда как вне её радиуса действия…
– Я слушал вас, теперь послушайте меня. Прежде всего – фактор времени. Шарнхорст торопится, – Владислав бросил взгляд в окно, – скоро зима, и она, по прогнозам, обещает быть суровой и снежной. Генрих ещё повозится с Прибалтикой, прежде чем выйдет к нашим рубежам, а время работает против него. И дело не только в зиме: угроза Петрограду – это, в конечном счёте, угроза Москве. Князь Василий не будет сидеть сложа руки – он вмешается, и тевтоны это хорошо понимают. Выход у них один – блицкриг, да-да, тот самый блицкриг, на который уповали некогда их предки. И если мы хотя бы задержим тевтонов и выиграем время, это уже будет нашей победой.
По авиации – кое-что у нас всё-таки ещё летает, и наши "сушки" вполне потягаются с их хвалёными "еврофайтерами". И наши полки имеют собственные подразделения ПВО – их голой рукой не возьмёшь. И ещё два фактора: керосина у Генриха не море разливанное – не будет он гонять свои самолёты без сна и отдыха, а зима с вьюгами да метелями – не рай для лётчиков.
И по соотношению сил. Потери тевтонцев за время их похода по Европе невелики, это верно, но потери всё-таки были, и были поломки техники, прошедшей с боями сотни и тысячи километров. Да в оккупированных районах противник вынужден был оставлять хоть какие-то гарнизоны – это аксиома. Значит, по примерным прикидкам, численность группы "Норд", когда она вторгнется в наши пределы, можно смело снизить в два раза. А это уже расклад другой – тут с тевтонами можно и поговорить вдумчиво.
– В чистом поле при превосходстве неприятеля в два-три раза, – возразил воевода, – грустный это будет разговор, князь.
– А я постараюсь его оживить – нашим войском я буду командовать
сам.
– А как же город? На кого ты его оставишь? Не дело…
– Город я оставлю на сына, – произнёс Владислав тоном, не терпящим возражений, – а войско поведу сам, такое моё княжье
– И где же мы встретим тевтонов? Дорог много – как узнать, какую они выберут?
– В России нет дорог – в России есть только направления, как сказал Наполеон. И зима, воевода, зима, которая засыплет снежком просёлки так, что не проехать даже на танке. Уравнение с двумя не очень неизвестными, одно из которых – кратчайшее направление из Прибалтики на Питер, а второе – то же направление, но с учётом рельефа. Лучшая дорога у нас в зимнюю пору по льду реки или озера, и введя в наше уравнение этот коэффициент, получим решение: фон дер Танну никак не миновать Чудского озера. Полсотни километров по ровному льду – тевтон выиграет несколько часов, а то и сутки. Вот там мы его и встретим.
Военачальники молчали, а седой воевода с погонами генерал-лейтенанта с сомнением покачал головой, словно желая сказать "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…".
– Чудское озеро… – произнёс он задумчиво. – Место известное, да, и всё-таки…
– Что-то неясно?
– Неясно одно, – воевода посмотрел в глаза князю, – зачем тебе нужно самому вести полки? Или ты мне не доверяешь?
– Считай, что я хочу славы Александра Невского, – Владислав усмехнулся. – А если серьёзно – не могу я бросить своих воинов в неравный бой, оставаясь при этом в стороне. Негоже это, понимаешь?
Старый воевода продолжал смотреть на князя, и Владислав прочёл в его взгляде: "Не убедил ты меня, Влад, ох, не убедил – другое у тебя на уме…".
И неудивительно – эти двое знали друг друга больше тридцати лет, и были друзьями. Князь доверял своему товарищу, вместе с которым они прошли многое, начиная с первых лет армейской службы и кончая кровавой борьбой за власть над Питерским княжеством, но он знал старинное изречение, гласившее: "Тайна, известная двоим, перестаёт быть тайной". У нового средневековья были чуткие электронные уши, и князь Владислав промолчал.
Над заливом летел снег, скрывая не только фарватер и кронштадские форты, но даже очертания княжеского дворца за спинами двух людей, стоявших у самой кромки воды.
– Я могу не вернуться, сын, и даже, скорее всего, не вернусь, – сказал старший.
– Зачем, отец? – спросил младший.
– Так надо. Слушай и не перебивай. Если я не вернусь, ты примешь княжение. Тебе уже двадцать пять – это возраст для мужчины и воина. Ты знаешь всё, что должен знать, а остальное в твоих руках. Ты знаешь, кого опасаться…
– Торговцев. И тех из бояр и воевод, имена которых ты назвал.
– Верно. И ты знаешь, на кого можно опереться…
– Знаю. На чернокнижников – на тех, имена которых мне теперь известны.
– Да. Эти люди надёжны – они не подвержены болезненному властолюбию. И может быть, за ними будущее…
Князь замолчал, всматриваясь в извивы снежных струй, словно пытаясь прочесть по ним свою судьбу.
– Отец, – голос княжича чуть дрогнул. – Так ли необходимо тебе идти в бой самому? Поручи командование полевой армией любому из твоих проверенных воевод – они сделают всё не хуже, а может быть, и лучше тебя. Пошли, наконец, меня!